Маленький анекдот

[девушка из Хребтовки]

И да, пока совсем не успеваю обновлять, хотя есть чем. По этому поводу минутка юмора от редакции.

Понаехали в Столицу провинциальные туристы, ходят, дивятся красотам. Дома – роскошные, парки – блестящие, крыши – все в один цвет. И захотелось им на город сверху посмотреть. Останавливают они, значит, местного жителя и спрашивают его: «Скажите, уважаемый, а из какого здания в Столице наилучший обзор?» А дело было аккурат после февральской революции. Местный им и отвечает: «Есть одно такое здание на площади Мира, там как раз Инквизиция заседает. Вот оттуда просматривается когда до Карстовых бродов, а когда и до самого Города-на-Горхоне. А из кабинета Марка Карминского удачливые даже в потусторонний мир заглядывают».

@темы: редакционное, юмор

---

Опрос по конкурсу

[девушка из Хребтовки]

Мне тут намекнули, что больше бы людей прислало квенту, если бы я перенесла конкурс на осень, потому что сейчас кто Фандомной битвой занят, кто в отпусках, кто ролевой сезон доигрывает. Вот хочу это проверить, поэтому пусть откликнутся те, кто принял бы участие, если бы сроки перенесли, скажем, на октябрь-ноябрь?

Вопрос: Было бы вам удобнее?

1. Да, я бы тогда успел.		5	(100%)
Всего:		5

@темы: редакционное

---

Немного официальных артов

[девушка из Хребтовки]

Унесено с Кикстартера.

@темы: канон: факты

---

Интервью для Игромании, Ян Кузовлев (03.10.2014)

[девушка из Хребтовки]

На днях независимая студия Ice-Pick Lodge собрала средства на разработку ремейка "Мор. Утопия". На это им потребовалось три недели. И как раз три недели назад мы заглянули в кузницу, возможно, последних российских вольнодумцев-игроделов - узнать, чем живут создатели самых необычных из отечественных игр.

Из морга в больницу

К создателям "Мор. Утопия" и "Тургора" я иду с таким чувством, будто поднимаюсь по винтовой лестнице башни из слоновой кости. Немного волнуюсь. Одно дело брать интервью у Blizzard или EA, и совсем другое - маленькая, почти домашняя студия, для которой каждое произведение - это что-то очень личное. Незадолго до встречи вспоминаю, что раньше команда работала в здании морга.

Звоню Николаю Дыбовскому, жду, что ко мне выйдет угрюмый, весь-в-себе, творец и уведет в свой подвал. Ошибаюсь. Дыбовский радостен и энергичен, хотя, кажется, это дается ему тяжело: "У нас аврал, до запуска кампании несколько часов, коллеги очень мало спали". Мы идем по заурядному дворику, Дыбовский открывает неприметную дверь. Первое, что я вижу внутри, - табличка какой-то больницы. Переход от мертвых к больным внушает оптимизм.

На башню из слоновой кости кузница "Ледорубов" совсем не похожа, хоть и творят они в скромных условиях: основной зал, извилистый коридор на кухню, справа и слева от зала — небольшие комнаты. На огромной пробковой доске - иллюстрации, концепт-арты и постеры. В углу пыльное старинное зеркало, а на нем кто-то начертил пальцем таинственный знак родом из Степи.

В комнате слева кипит работа. Творцы вышли на финишную прямую: разработчик Петр ищет ассеты для странички на Kickstarter, Иван согласовывает и вычитывает по скайпу текст с Александрой (она в Питере). На досках начертаны раскадровки ролика, план работ и разные внутренние штуки - особо выделяется стикер с надписью "тебя тоже нет". Рядом с Петром стоит ведро с разными ледорубами; по его словам, каждый из них именной.

Кабинет Николая справа от зала. Обставлен он аскетично. На столе только чайник, кружка и ноутбук, позади на полке покоится учебник по анатомии для художников. Стены девственно чисты...

В любом истинно творческом произведении отыщутся следы творца: каждый из них вкладывает в свои работы частичку себя. И, чтобы лучше познать игры Ice-Pick Lodge, нужно знать больше об их создателях. Такую задачу я поставил себе, прежде чем войти в обитель Николая Дыбовского и его команды.

Замысел Вселенной

Прежде чем созидать миры в Ice-Pick Lodge, Николай перепробовал разное. Учился, подрабатывая то грузчиком, то дворником, то строителем. Верстал в рекламной фирме, делал макеты и договаривался об их размещении. На второй работе - руководил артелью расшифровщиков текстов и записей в институте. В подчинении у него было двенадцать человек, немногим меньше, чем сейчас. Читал лекции по истории литературы, преподавал английский - словом, не грыз всю жизнь карандаш в офисе, беря сюжеты с потолка, а жил. И все это, конечно же, отразилось в его творчестве. Второй институт Николай бросил - почувствовал, что другого шанса уже не будет, и с тех пор занимается играми.

Дыбовский не раз говорил: у Ice-Pick Lodge многое происходит само собой. Может быть, это великий замысел самой Вселенной, а может быть, просто удача. Но факт есть факт: идеи приходят, когда сами того пожелают, талантливые люди попадают в команду будто по наитию. "Кто-то приходит и остается - видно, что наш человек. У нас не фабрика, невозможно систематизировать рабочий процесс, выдать должностные инструкции, сказать "делай так" и в случае ошибки штрафовать. Мы как семья, в которую приходит новый человек. Он или близкий и твой, и вы оба понимаете это синхронно, или... нет. У нас теплая, семейная атмосфера. Мы как муми-тролли, у которых кто-то приживается и остается. Все получается само".

"Это жизнь, у нее очень разные амплитуды бывают, - продолжает Николай, глядя куда-то сквозь меня. - Либо все в трауре, либо окрылены, и это трудно контролировать. Встречаются гениальные люди, которые могут генерировать магию, - это действительно великий дар. Приходит человек, как батарейка, как атомный реактор, от него фонит. В его присутствии все вертеться начинает, улыбки на лицах появляются. Ну да, это дар. Талант, как музыкальный слух".

Пределы контроля

В "Море" очень важную роль играют дети. Очень важную и взрослую роль. Лишь они понимают, что происходит, лишь они видят всю суть вещей. Как в "Повелителе мух", они предоставлены сами себе. Конечно, я не мог не спросить у Николая про его детство: где-то тут явно зарыта собака.

В детстве Николай заработал химический ожог легких, страдал от тяжелой бронхиальной астмы с аллергией. Несколько лет его возили по всяким сказочным уголкам: Крым, Кавказ, Карпаты, Кисловодск. Там были целые лагеря таких же несчастных детей-смертников, которые дышали на ладан и думали, умрут они завтра или немного попозже. Они жили своей жизнью, без родителей.

"С четырех до одиннадцати лет я постоянно кочевал по таким местам. Это, конечно, наложило огромный отпечаток, - погружается в прошлое Николай. - Каждый санаторий был как отдельный мир, отдельная страна. Съезжались дети со всего Союза: якуты, узбеки, эстонцы, сибиряки. Деревенские из каких-то глухих колхозов. И наоборот, рафинированные столичные мальчики и девочки из богатых и влиятельных семей. И все это варилось в одном котле. Было потрясающе - огромную школу жизни в детстве прошел, в этих детских республиках.

И игры там тоже прекрасные. Показывают какое-нибудь кино по телевизору, "Айвенго", например. Событие! Потом начинается игра в рыцарей, которая длится две недели. Ты видишь, как она строится, как живет и разваливается, причем никто не договаривался о правилах, они возникали стихийно, как в улье. Все начинают играть в одно и то же, и все на одной волне. Ты наблюдаешь магию: как нечто создается из пустоты. Нет руководителя, который рассказывает правила и курирует. Нет, оно возникает стихийно, как волна в океане. Ты ее можешь оседлать, прокатиться, а потом... всё".

И вновь мы возвращаемся к сакральной мысли: многое может и должно происходить само собой. Я сразу вспоминаю недавний "Тук-тук-тук", где огромную роль играла случайность. Игрок легко мог не дойти до конца из-за простого невезения, ведь окружающую действительность контролировать нельзя. Что же, это оно и есть? Секрет Дыбовского раскрыт?

"Игра - это не правила, не воля создателя, который говорит "сюда можно, а сюда нельзя", - продолжает он, а я молча слушаю. - Об этом рассказывают учебники по геймдизайну, и они правы. Но это лишь крохотная часть магии игры. Главное - как раз в живых законах, что строятся на лету, они вне людей. Как в "Дюне", с этими подземными червями: они будоражат пустыню, выныривают и пропадают. Вот как на них ездить? Не знаю. Но у кого-то получается, у кого-то нет. Черви сами по себе, они и есть планета, ее дух и суть. Кого-то они жрут, а кто-то на них ездит. Контролировать их невозможно".

С пределами контроля у Николая связаны многие истории. Зачем мы ходим в кино? Ради большого экрана? "Да нет. Магия именно в том, что ты не можешь остановить фильм, поставить все на паузу: клоуны замерли, действие оборвалось на полуслове. Вроде бы, наоборот, хорошо, когда у тебя есть некоторая свобода... но она портит впечатление. События должны быть неподконтрольными зрителю, это дает им статус достоверности", - изящно и просто делает вывод оратор.

"Как раньше по телевидению: показывают кино, и думаешь, что больше его не увидишь никогда, - улыбается Дыбовский, пока я пытаюсь привести перевернутый мир внутри в порядок. - В конце восьмидесятых показывали сериал "Робин из Шервуда". Сейчас он выглядит наивным, но тогда казалось, что открылся портал в другой мир и он сейчас закроется навсегда. Больше этого не покажут - и ты каждую секунду хронометража переживал, впитывал в себя все события. Поэтому отсутствие паузы увеличивает ценность информации.

То же и с фотографией. Я никогда с собой камеру не вожу. У меня был фотоаппарат, но, когда я видел какой-нибудь пейзаж, я его щелкал и забывал. Стирался он из памяти. А если камеры нет, ты понимаешь, что, если ты здесь и сейчас это не запомнишь, не сделаешь своим личным переживанием, другого шанса уже не будет", - подытоживает Дыбовский.

«Отыгрыш персонажа — это фикция»

Плавно переходим к играм Дэвида Кейджа: не мог я не спросить разработчика, для которого в играх главное - отсутствие контроля, про интерактивное кино! Николай предсказуемо поморщился, голос его стал чуточку зловещим: "Его игры я... не очень люблю, - отрезал он. - Игры не должны развлекать, игрок должен искать нечто интересное самостоятельно. Вот у Tale of Tales с их дзен-проектами получилось. Как раз в то непростое время, когда доминирующей идеей было "игра - аттракцион", когда геймплей был краеугольным камнем, когда у человека должны были быть выбор, опции, возможности. Получались "кинематографические" игры, где жмешь пару кнопок и наблюдаешь за аттракционом. Казалось, что так и должно быть».

Но, возражаю я, как тогда следует передавать историю, если ты не хочешь сидеть в песочнице и развлекать себя сам? Что делать, чтобы свобода выбора оставалась, но не мешала подаче истории?

"Почему хороши все эти театральные штуки? - отвечает риторическим вопросом Дыбовский. - Театр издавна вынужден изобретать средства заставить зрителя поверить, что вот эта раскрашенная картонка - лес. Зритель верит в картонный лес, для этого придумали драматургические конструкты.

Так и с игрой. Если тебя как игрока переводят на такой уровень, это расхождение перестает раздражать".

Получается, что не нужно делать игру реалистичной, нужно постоянно напоминать человеку, что он по ту сторону экрана. Я недоумеваю: а как же то, что ты делаешь выбор за персонажа, ведь у него свое мироощущение, ценности, мотивы...

"Отыгрыш персонажа - это фикция, - спокойно отвечает Николай. - Терпеть не могу игры от третьего лица. Игра должна вести диалог с тобой, а единственный случай, когда обращаются лично к тебе, - это игра от первого лица".

"Хотя, - уточнил он, - вот в том же "Море" есть Самозванка. Она личность, у нее свои контуры. То есть тебе как игроку предлагаются чужие матрицы поведения. Но если проблема одинаково важна для тебя и для персонажа, это не страшно. Тушка, в которой ты действуешь, несущественна, да и персонаж понимает, что он всего лишь оболочка. Иллюзорность игровой реальности перестает иметь значение, если ты не навязываешь эту иллюзорность как реальность. Ты говоришь: да, это все знаки, на которых мы объясняем важные вещи. По обе стороны монитора".

Есть другое решение, возражаю я Николаю. Чтобы не искажать волю главного героя своими поступками, нужно полностью отобрать управление им и раскрывать его характер через других людей. Взаимодействовать с ним и наблюдать за его реакциями. Получается относительная свобода, но без нарушения некоторых правил. Так уже давно сделал Адам Кейдр. В IF-игре Photopia игрок смотрит, как героиня растет, и переживает важные события через ее знакомых, а характер передается через реакцию девочки на его действия.

Дыбовский кивает: он хотел так сделать в игре "Холод". А про Photopia делает заметку в блокноте: обязательно поиграет, похожая идея витала в голове уже давно. И тут сам собой возникает новый вопрос - в каких случаях нужно делать игру, а не комикс или там повесть?

"К чему душа лежит, то и делай, - пожимает плечами Дыбовский. - Исходное чувство, настроение или проблема, побуждающие тебя запечатлеть тему или идею, применимы к любой сфере. Но иногда ты понимаешь, что вот с этим чувством тебе не собор строить, а кино снимать.

У меня так было с проектами "Клетка" и "Разбитое стекло". Мне тогда было двадцать, и меня волновало одно: чтобы люди ярко проявлялись. И я придумал гибрид театральной постановки и кабинетной ролевой игры. "Клетка" вот - это шахматная партия с живыми людьми. Я хотел, чтобы было больше эмоций, драйва, чтобы люди били посуду. Мне этого не хватало в жизни».

"В то время, - продолжает он, - я много общался с ролевиками. Наблюдал за ними. Мне казалось, что их игры убоги, хотелось сделать лучше, ярче, поднять ролевую игру до уровня эмоционального вовлечения, когда слезы у зрителя на глазах выступают. Да, в ролевках тоже есть эмоции и катарсис, но я в это не верил. Слишком по-любительски это все делается.

И у "Клетки", и у "Разбитого стекла" была примитивная цель: сделать так, чтобы человек снял привычную маску. Чтобы душу распахнул, и эта обнаженная пылающая душа засияла. Недостойное желание молодого человека, который и жить торопится, и чувствовать спешит... Не хватало мне этих эмоций. А вот для чего - это уже не важно», - чуть помрачнев, закончил Дыбовский.

Я на это замечаю, что акции Бренды Ромеро как раз нечто на грани игры и живого эксперимента. Сидишь ты, скажем, за настолкой, у тебя есть фишки, их нужно распределить по вагонам. Чем больше фишек вместится, тем лучше. А в конце этот поезд уезжает... в Аушвиц.

Николай снова записывает что-то в блокнот.

«Авторской идеи нет»

Но это проекты на стыке, а как же чистый формат? Некоторые режиссеры, например, явно не владеют формой: актеры у них просто говорят на камеру, а смена планов и сцен сделана безыдейно. Однако язык кино, как и театра, давно установил свои правила и нормы. Я вспоминаю виденный недавно ролик, где объясняют, как подавать информацию в киноформате.

"Я как раз экспериментирую с семиотической системой видеоигр, - ответил на это Николай. - Язык у игр уже есть, его просто никто пока не описал и не систематизировал. Моему ребенку задали домашнее задание: доказать, что язык - это живая среда, на примере архаизмов и неологизмов. Я ему сказал, что язык гораздо умнее людей, в том числе и художественный. Эта семиотическая система наиболее чутко реагирует на изменение реальности. Она выше нас, мы осознаем случившиеся изменения гораздо позже».

"Чтобы облечь игровой язык в понятную для передачи другому человеку форму, нужен отдельный институт, - подвел черту Дыбовский. - К сожалению, систематизацией никто не занимается. Люди выступают с лекциями, но все эти рассказы - как первобытная передача знаний. Объясняют частный пример, но не общее правило. И даже лучшие учебники по геймдизайну, вроде Book of Lenses, ничего не говорят о решении художественных задач".

Я ненадолго задумываюсь и спрашиваю: как же к нему самому приходит понимание того, что нужно делать, откуда появляются те самые вибрации, после которых он начинает делать игру?

"Такими вещами любят бравировать люди с претензией на высокую духовность, - довольно резко ответил Николай. - Но если начинаешь что-то выдумывать, высасывать из пальца, получается плохо. Профессионал способен выстроить хорошую историю. Есть куча учебников про то, как это делать. Но самое хорошее прилетает извне, как во сне. Увидел что-то, окунулся с головой, осмотрелся, насколько воздуха хватило, и вынырнул.

Дальше начинается процесс реконструкции. Перед тобой цельный образ, код, в котором зашито все сразу: проблема, интонации, атмосфера, идея. Твоя задача - бережно, как археолог кисточкой, все расчистить и рассмотреть. Ошибешься - и что-то обрушится, но оставшийся обломок еще можно достроить и домыслить самому.

Главное - не выдумывать только про себя. Если какие-то вещи важны не только для тебя, но и для других, то ты делаешь все правильно. Если ты понимаешь, что в какой-то точке соединяются интенции, настроения, желания нескольких разных людей, значит, все хорошо. Важно выйти на уровень архетипов, где уже все придумано. Не говорю, что у меня это получается, но я стремлюсь. Вот такой у меня идеологический вектор".

"Авторской идеи нет, - делает парадоксальное заявление Дыбовский, - все происходит вне тебя. Ты как камертон. Нота "ля" тебе не принадлежит. Но если ты правильно настроился, ты звучишь. А твоя индивидуальность - в том, какие ноты ты передаешь. Если хорошие, важные, чистые вещи - все, ты состоялся, ты личность. Когда начинаешь транслировать себя любимого... А зачем? Это скучно.

Твой личный опыт наверняка имеет ценность для вселенной, в том числе как некая частность, которая подтверждает общие вещи и закономерности. Есть и невероятные, уникальные, истории... Но, чтобы рассказать о себе, ты должен показать человеку его отражение в твоей жизни, привести историю в русло реки, по которой может проплыть кто-нибудь другой.

Жизнь мудрее нас. Она сама подсказывает, что стоит делать, а что нет. Люди это чувствуют. Как луч у Стивена Кинга в "Темной башне". С луча можно свернуть, но он все равно остается важным маршрутом, который надо пройти. Жизнь, может, и становится проще, сулит больше удовольствий. Но помни - вот есть этот луч, путь, что ты должен пройти".

Оригинал на сайте Игромании.

@темы: интервью

---

Собор и болото

[девушка из Хребтовки]

Автор: Seless
Ссылка на оригинал: Cathedral./ Steppe.

@темы: арты

---

Интервью для Игромании, Олег Чимде (30.07.2015)

[девушка из Хребтовки]

Почти год прошел с тех пор, как мы общались с вольнодумцами из отечественной Ice-Pick Lodge. Тогда мы писали: "Такие творцы просто не могут повториться, нас в любом случае ждет нечто совершенно новое" - и, кажется, не прогадали.

Ремейк знаменитой уже не в узких кругах игры "Мор. Утопия" активно разрабатывается, продолжает собирать деньги и, судя по последней онлайновой встрече поклонников с разработчиками, получается чем-то совершенно новым.

Я вновь связался с Николаем Дыбовским, чтобы узнать, как идет разработка, но, как всегда, что-то пошло не так: Вселенная сама принялась нашептывать на ухо странные, абстрактные и сугубо личные вопросы.

"Мор" все-таки был исключительно камерным произведением. Даже если не учитывать, прямо скажем, несовершенную техническую реализацию, это игра "не для всех". Очень много непростого текста, сложные смыслы, театральная логика, Ларошфуко... Какой вы видите аудиторию ремейка? Для кого эта игра?

Николай: Я никогда об этом не думаю. То есть я стараюсь вообще исключать словосочетание "целевая аудитория" из своей картины мира. Возможно, это связано с тем, что, когда людей типируешь, объединяешь в какие-то категории и группы, ты перестаешь видеть в адресате индивидуальность. Он сводится к вымышленному образу "типичного представителя target group". А мы стараемся делать игры, которые обращаются вот к этим "внетиповым" особенностям человека. Именно эти черты и остаются за рамками сортировки любого рода.

На последней онлайновой встрече с поклонниками я видел дату "осень 2016 года". То есть до релиза осталось чуть больше года. В связи с этим главный вопрос: на каком этапе сейчас разработка? Что уже сделано, а что еще только предстоит сделать?

Николай: Ну, мы редко рассказываем нашему сообществу о трудностях, поскольку это звучит как нытье и беспокоит людей, которым недоступна вся полнота информации. Тем более что все трудности мы преодолеваем, и в итоге получается, что не стоило и болтать о них понапрасну.

Но их много. У нас, к сожалению, после ноябрьского коллапса все очень нестабильно с партнерами-инвесторами. Уже дважды нас подводили - и хотя мы выбираемся из всех переделок, это сильно увеличивает длину маршрута: петлять приходится. Штормит сильно - и скорость движения, соответственно, снижается. Но мы идем.

По этим же причинам у нас изменился производственный план. Если раньше мы чувствовали себя спокойно и занимались ровным и ритмичным изготовлением полноценной альфы, то теперь переключились на изготовление короткого, но насыщенного демонстрационного прототипа, который показывает основные черты геймплея: прежде всего, технологию выживания и, главное, то, как работает заразная болезнь. Это очень сложный механизм, и чем раньше мы начнем его отлаживать, тем красивее он получится. Так что, пожалуй, все к лучшему.

С чего для вас начинаются игры? Если бы геймдизайну учили в классических вузах, это было бы примерно так: геймдизайнер пишет концепт-документ, присылает его остальным, прописывает фич-лист, затем формирует дизайн-документ на сотню страниц, пока сценарист пишет сценарий, превращает его в бизнес-план... Четкая схема "как правильно сделать игру". Не верю, что так все и происходит! Как все на самом деле?

Николай: С какой-то одной картинки, которая обычно приходит под музыку. Как будто вдруг "увидел" короткий клип. Ну, это даже не клип, а "сцена" - потому что, как правило, оно застывшее. Персонажи не действуют, а застыли: смотрят на тебя и ждут, когда ты уйдешь. Или вернешься так, чтобы они перестали тебя замечать (ну, либо сочли "своим") и твое присутствие больше их не беспокоило. Именно это мы называем "льдом".

Вот с этой картинкой я живу очень долго. Это всегда шок - возвращаться к ней, потому что чрезвычайно сильную эмоцию испытываешь от того, что попадаешь внутрь чего-то, что явно не ты. Это как антитело, оно тебя и притягивает, и отторгает.

А потом, когда оно оживает и мне как-то удается все это осмыслить и найти точки соприкосновения с собой, я начинаю проверять, насколько они внеличностные, рассказывая свою интерпретацию товарищам-ледорубам. Если эти точки действительно важные - диалог получается, и мы начинаем работать. Пишем план, документы рабочие и т.д. А если это "только мое", никто меня не понимает, оно никому не интересно, и, значит, выбрасываем. Покойся, милый прах, до радостного утра.

Вы называете себя фаталистом. И, как я понимаю, сюжетную линию нового "Мора" вы как раз начали прорабатывать с Гаруспика, который полагается больше на судьбу и наитие, чем на логику, как Бакалавр. Он не пытается осмыслять мир вокруг себя, он - его часть, он просто действует как придется. Что вас в нем так привлекает? Что в нем есть от вас, кроме лица на фото?

Николай: Мы начали с Гаруспика только по одной причине: раньше мы первым писали Бакалавра, и его сценарий подсознательно воспринимался как "первое знакомство с игрой". А Гаруспика писали именно в расчете на то, что это "второе прохождение" и первую версию событий игрок уже успел составить, играя за Бакалавра. Теперь решили нарочно сделать наоборот - и не прогадали! Совсем иначе воспринимается история.

Нет, Гаруспик изначально совсем был на меня не похож. Он сильный, спокойный, решительный и добрый. А я нервный и злой, к сожалению. Мне довольно далеко до него, увы. У него оказалось мое лицо только потому, что Илья Степанов (актер, сыгравший Даниила Данковского. - Прим.ред.) по типажу удачно подошел на роль Бакалавра, и потому что тогда нам казалось, что Гаруспика будут убивать больше всех, а значит, мне и терпеть последствия. То есть это наш арт-директор, Илья Калинин, настоял. В самом первом прототипе 2001 года, кстати, он снял себя в этой роли.

В первом "Море" Самозванке уделялось не так уж много внимания. Да, у нее была отдельная сюжетная линия, но открывалась она только после первого прохождения, а многие действия казались нелогичными. Так, например, Самозванка знала, что Ева собирается сделать, но ничего не предприняла. К тому же Бакалавр и Гаруспик в ее сюжетной линии вели себя совсем не так, как при игре за них самих. Расскажите подробнее о роли Клары в переосмыслении "Мора". Кто она? Какая у нее цель? Как она мыслит и что чувствует?

Николай: В первой версии игры мы безбожно схалтурили. Это самый сложный персонаж, а времени на нее почти не осталось. Бакалавра я писал полтора года, Гаруспика - полгода, а Самозванку - месяц. И совсем не потому, что мастерство росло. Просто не рассчитал. Теперь будет наоборот: я собираюсь со следующего года заниматься только ею. Фактически ее сценарий будет заново переписан, только опорные факты и точки останутся: сестра, Сабуровы, суд над смиренниками.

Самозванка - персонаж, который решает вопрос о победе над смертью с самой сложной стороны. Она ближе всех подходит к этой теме и проходит искушение "легкими путями", потому что они ей даны изначально: вплоть до воскрешения мертвых. Ей предстоит очень острой кромкой идти между "святой" и "порождением ада". И желательно не свалиться ни туда, ни туда.

Логичный и правильный мир Бакалавра по мере прохождения постепенно разрушается. Как разрушается и мир игрока. Их обоих мощным пинком выталкивают из зоны комфорта и заставляют рыться в урнах, выменивать у детей булавки на патроны и заниматься абсолютно иррациональными вещами. Но так ли иррационален мир "Мора"? Да, в нем существует Многогранник, а каждую ночь в театре играют новую пьесу. Но если принять этот мир, он покажется совершенно реальным - у меня получилось. Где грань между реальным и иррациональным?

Николай: Мир "Мора" исключительно рационален. То есть, по-моему, он изначально был даже избыточно рационален, и сейчас мы очень много делаем для того, чтобы он стал правдоподобнее, - потому что жизнь в рациональные рамки укладывается совсем не всегда. Мы уже начали ругаться с Иваном Словцовым (геймдизайнером. - Прим. ред.). Он мне говорит: "Ну логично же, что персонаж, увидевший на улице драку, отреагирует". Я говорю: "Логично. Но, скорее всего, человек сделает вид, что не замечает ее и что его это не касается". Верно. Логично, когда тебя благодарят за добрые поступки и наказывают за злые. А в жизни часто бывает совсем наоборот.

В общем, "Мор" разрушает рациональную схему поведения не своей иррациональностью, а скорее тем, что постоянно и сознательно сбивает человека с механического следования стереотипу. Мы стараемся не давать человеку находиться во власти привычки, действовать механически, роботу подобно. В первый раз, кстати, нам это тоже от силы на 10-15% удалось. Теперь будет лучше, надеюсь.

На интервью вы обычно говорите, что идеи сами приходят и уходят, когда захотят. Что они — живые существа, со своей волей. Но что нужно делать для того, чтобы быть хорошим ретранслятором идей? Не просто же так они приходят!

Николай: Мы как раз недавно в студии спорили с ребятами о том, кого можно называть "хорошим человеком". И пришли к тому, что критерий, позволяющий человеку считать себя "хорошим" (настоящим, достойным, заслуживающим уважения: сами подставьте синоним), это объем усилий, которые он тратит на самосовершенствование. Именно количество работы, которое он производит в этом направлении, прямо вот в джоулях оно считается. Потому что это вечный, бесконечный процесс. И чем ты выше на этой лестнице, тем больше твоя ответственность.

Поэтому тот, кто много над собой работал в прошлом и выковал из себя умницу, паладина и бодхисатву, а потом расслабился и остановился, имеет меньше права считаться хорошим, чем негодяй, который очнулся и теперь неустанными усилиями вытаскивает себя из болота. Даже если первый объективно "качественнее", на самом деле второй - достойный человек, а первый нет.

В общем, это я к тому, что надо быть хорошим человеком. И все начнет приходить. Чем выше твоя скорость движения по этой лестнице, тем выше качество идей, которые к тебе приходят. Важна скорость, а не высота, до которой ты добрался.

Я большой фанат Silent Hill и вижу некоторые параллели с "Мором". Silent Hill работает по логике сна. Вспомните первую встречу Джеймса и Анжелы, на кладбище. В реальности никто из нас себя так не вел бы, а вот во сне - запросто. То же я могу сказать и о "Мор. Утопия": у этого мира тоже логика сна, но иная. Благодаря нелинейности - полуосознанного. То есть когда ты себя осознаешь в нереальности, но мир контролировать не можешь. Так кто все же в "Море" главный: игрок или Город? Ведь они оба - абсолютно живые существа.

Николай: Я отказываюсь отвечать на этот вопрос без своего адвоката! Он с ловушкой.

А что касается логики сна - спасибо, чертовски приятно это слышать. Это очень тонкая материя, и я рад, если кто-то считает, что нам удается ее воспроизводить. Но я действительно очень многое тащу из снов. Мне нужно не меньше десяти часов, чтобы нормально высыпаться, а лучше четырнадцать. И сны мне снятся все время, притом тематические. Так что можно сказать, что я работаю во сне.

Недавно Степь изъявила желание присутствовать в гораздо больших объемах: благодаря бэкерам она будет значительно расширена. Но ведь Степь - это, по сути, мертвая земля. Если Город - живое существо, то Степь - это его... аура? Что нас ждет на просторах Степи? Каких существ мы там встретим?

Николай: О нет, Степь совсем не мертвая. Я всегда говорил, что в этой игре действительно три главных действующих лица, но они совсем не равны трем главным героям. Это Город, Земля и Чума. Вот эти три персоны и выясняют между собой отношения. Остальные - только зерна, попавшие в жернова.

Город у нас проявился, Песчанка - тоже, а вот Земле в прошлый раз почти не дали права голоса. Теперь Земля тоже скажет свое слово. Степь играет в нашей игре роль космического пространства. Это ойкумена. Солнечная система. То, с чем нужно постоянно соизмерять свои цели и результаты.

Следующая сверхцель - осознанные сновидения. И это очень богатая тема! Были ли у вас когда-нибудь осознанные сны? Если да, то вы, должно быть, понимаете, что вся суть - в полном ощущении своего тела и по-настоящему безграничных возможностях. Захотел - обрушил Многогранник. Захотел - вернул Исидора Бураха, со смерти которого все началось, к жизни и спросил: "Что случилось-то?" То есть роли меняются: Город становится марионеткой в руках игрока. Совсем не представляю, как это реализовать. Каков ваш замысел?

Николай: Честно говоря, я пока тоже не представляю! И никто из нас не представляет, хотя у Митоса и Ивана вроде были какие-то соображения на этот счет.

На самом деле наивно думать, что мы приступаем к работе, имея четкий план и ясное осознание того, что и как предстоит делать. И такое поведение нельзя назвать безответственным: некоторые решения просто невозможно придумать заранее, авансом, не набив шишек на двух-трех неудачных пробах. Тем более что игра - не сумма своих частей, а нечто большее. И никогда не знаешь, как другие органы игры отреагируют на нового соседа и как он сам изменится под их влиянием. Все очень сложно. Ничего нельзя узнать заранее.

Чума. С ней не поговоришь, ее не попросишь отступить. По логике осознанного сна, это этакий неподконтрольный элемент, Черный человек, который не даст вам просто так покинуть ваш сон, который будет вас истязать до полного изнеможения. Кто она? Какая у нее роль в этой пьесе?

Николай: А вот тут как раз изменений почти нет. Чума как была, так и осталась орудием Вселенной. Это инструмент гомеостатического мироздания. Кошмарный природный "банхаммер". Коса, срезающая слишком высокие ростки. Вопрос в другом - в какой именно вселенной этот закон неоспорим? И насколько эта вселенная зависит от человека, принимающего решения.

И напоследок: я читал, что вы изначально планировали оставить сюжет как есть и принципиально ничего не менять. Но, кажется, все складывается иначе. Если так захотели не вы, то кто? Кто в действительности руководит созданием игры "Мор. Утопия"?

Николай: Она сама, конечно. Требует, велит, саботирует, капризничает, умоляет, бастует. Я в тысячный раз готов повторить: мы ничего не придумываем сами. Можем только нащупать и угадать. Игра безусловно обладает собственной волей - если, конечно, мы настраиваем ее так, чтобы в будущем она стала хоть немного нужна окружающему миру.

Оригинал на сайте Игромании.

@темы: интервью

---

Бакалавр, Гаруспик, кладбище

[девушка из Хребтовки]

Автор: Seless
Ссылка на оригинал: Burah_Danko./ Laska Lodge.

@темы: арты

---

Учеба

[девушка из Хребтовки]

Автор:  Ламира
Персонажи: Стах Рубин, Артемий Бурах, Исидор Бурах
Жанр: зарисовка
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: Все права на мир и персонажей принадлежат Ice-Pick Lodge.
Аннотация: Маленький приквел. Артемий грызет гранит науки в Столице, Стах старательно учится у Исидора.
Ссылка на оригинал: на дневниках.

- «…после чего заливаем подготовленные стебли спиртом». Учитель, а есть разница, какой спирт брать?

- Да водку возьми, что ты как маленький! Твириновку не изводи зазря, технический спирт можно, если чистый – хоть на просвет глянь.

- Ага, понял. «Спиртом, не содержащим посторонних примесей. Если чистота его вызывает сомнения, допустимо добавить измельченный сухоцвет чистотела, 3-5 грамм, равномерно распределив его в смеси».

Учитель смеется, хлопая себя широкими ладонями по коленям, задевает стол, и банки-склянки звонко дребезжат в ритм его голосу. Стах осторожно отставляет подальше ванночку с савьюром, так, на всякий случай.

- Ох, извини, парень. Больно ты сейчас на Темку похож был – заумный такой весь, пером чирикаешь, язык высунул – ну ровно как семь верст по болотам отмахал. А словеса-то, словеса! – и снова хохочет.

А ведь и вправду с Темки все и началось – как прислал он отцу свои заметки в прошлом году, вежливо советуясь, не позволено ли ему будет оставить учебу и вернуться домой, чтобы, как он сам это назвал, «заняться делом, к которому он чувствует призвание». Исидор тогда даже в Столицу ездил, вразумлять сыночка, а тетрадки-то Стаху выдал – смотри, мол, на какие жертвы друг твой старый идет. Жертвы Стах оценил, а через пару месяцев, освежив навыки, попросил у Учителя разрешения для себя записывать часть уроков. Исидор и сам вел записи – но в них без внутренних, семейных знаний менху, даже смотреть нечего – Стах и сам несколько дней убил бы на переводы.

Лучше уж пусть смеется Учитель, да только будут у них хорошие записи, понятные даже для столичных врачей. Тайна – она ведь не в том, как стебли савьюра водкой заваривать, тайна – она в руках, и не каждому дана. Стаху вон, хоть режь, хоть сбивай о траву до мозолей пальцы, не пойдет у руки твирь, не откроются линии. Втайне боится он, что не будет учителя – так за руками и из головы память уйдет.

- «После суток вымачивания, волокна савьюра могут быть использованы…»

***

- «…стерилизация шелковых нитей проводится посредством их погружения в этиловый спирт чистотой не меняя 95%. Строго запрещается и крайне опасно использовать иные нити или алкогольные соединения в связи с опасностью заражения крови».

- А что делать при отсутствии шелковых нитей, профессор?

Артемий поворачивает голову, сочувственно косясь на несчастного. Не стоило на первом курсе прогуливать политологию, этику и основы религий, друг. Иначе бы ты знал, и не было необходимости объяснять тебе сейчас, теряя драгоценное время, о том, что на землях, контролируемых ко всеобщему благу Великими Властям, невозможна такая ситуация, в которой честный гражданин не может своевременно получить доступ к медицинской помощи…

Пассаж про «строго запрещается» он подчеркнул и поставил рядом три жирных восклицательных знака. Спросят на экзамене, к гадалке не ходи, спросят. Как угораздило его в первый же месяц намекнуть, что не единственно правильна традиционная медицина – все, теперь до последнего года под колпаком будет.

К собственной удаче, Артемий вовремя свел знакомство с политически активной группой, которая и дала ему соответствующие разъяснения: о каких волнениях может идти речь, когда врачи, вольнослушатели медицинских курсов, да и все мало-мальски образованные обыватели, свято уверены, что настоящее лечение – оно только в стерильных операционных, а все, что кроме – или попытка дотянуть время до врача, или баловство, от которого лучше не станет, а больной только зря потратит драгоценное время? Самое лучшее в Столице – то, что могут дать Власти, а прочее – опасно и вредно.

Следует отметить, что умирал политически активный наставник, отравившись паленым спиртом, купленным в подворотне, чем безусловно подтвердил хотя бы частичную правоту власть имущих.

О, вот и конец передышки.

- «В операционную совершенно исключен доступ лиц, не включенных в списки…»

***

- «…Для чего следует подождать, пока не будет завершено таинство, не тревожа совершающего ритуал».

Знает Стах, крепко любит его Учитель. Не раз и не два среди прочих выделял, доверял сложные настои смешивать, Кровь священную позволил потрогать даже один раз, в Бойни с собой брал, когда много нести надо было. А однажды оставил его дома, да записки свои не убрал, и снова, и снова – читал Стах, начитаться не мог. Как вскрывать, по каким линиям и приметам опознавать нужную линию, что рука чувствовать должна – вещи, что только наследнику передаются, от отца к старшему сыну идут в семьях менху. Надеялся старик, что коль нельзя учить чужого сына, так тайком можно, подсказку дать, чтобы сам он дарование проявил – а коли уж был бы проявлен талант, разрешили бы Исидору забрать его.

Не вышло.

Даже пробовать не стал, понимал и сердцем и разумом, что руки его – это просто руки, а линии – хоть начерти их на живом теле – останутся только линиями. И нет в руках его силы, чтобы одним движением преодолеть запретную грань, и знает он, что войдя ладонью в плоть, он увидит лишь руки свои в крови.

Темка перед отъездом завершал первую ступень посвящения, а потом рассказывал, перепуганный, с бьющимся сердцем и дрожащими ладонями, захлебываясь восторгом, рассказывал, как получилось, и как отзывалась Степь его рукам, и как духи скользили вокруг. Стаху можно было рассказывать, он же с детства свой, с детства рядом. Темка забывал иногда, что не брат ему серьезный темноволосый парень на год младше. Другие ученики забывали. Горожане забывали. Сам Стах нет-нет да и сомневался, был ли тот, давно пропавший в Степи, или сгинувший на войне?...

Но те, из степи приходящие, дети Её, биение крови Её – им принадлежит право решать и они не забудут.

- «Сторонние взгляды могут нарушить ход таинства и привести к нежеланному исходу…»

***

- «…поскольку присутствие постороннего может стать отвлекающим фактором, имеющим в ходе операции фатальное значение».

Свои собственные тела они считают жидкими, влажными, а вместо Линий главным в жизни своих тел почитают сплетения вен и артерий. К вскрытию они допускают лишь студентов после соответствующей теоретической подготовки – когда те точно знают, в каких местах что находится, как это должно выглядеть и почему не должно функционировать. Вскрывают сначала понемногу, то в одном месте, то в другом – раз за разом абсолютно уверенный профессор показывает готовым к этому студентам то, что они давно хотят увидеть.

Это работает. Накопленные столетиями научные знания, жизненный опыт, фольклор – у человека есть множество возможностей узнать, как именно устроены все живые существа вокруг него. Когда происходит вскрытие тела – в целях познания или лечения – все, производящие его, абсолютно уверены в том, что и в каком состоянии увидят.

Перед первым походом в анатомический театр Артемий не мог заснуть – всю ночь штудировал конспекты и иллюстрированные энциклопедии, а под утро еще и прищемил дверью пальцы – почти случайно. Все боялся, что победит память тела, что его природное, исходящее из самого существа его знание, окажется сильнее необходимости, боялся увидеть то сокрытое, тайное, стыдное – обошлось. А со временем и вовсе легко стало, надел перчатки – и не о чем волноваться.

Страхов было много – страх выдать себя, страх не успеть в учебе, страх зря потратить драгоценные года и деньги, страх сдаться бешеному ритму, чужим запахам и звукам, чужой жизни, в которой надо обзавестись друзьями, чтобы не выдать себя…

Он давно не писал домой – частную переписку часто просматривают в последние годы, а отец иногда приезжает, и тогда можно вспомнить, какая жизнь на самом деле.

Нет, он не жалеет. Полученные знания того стоят, хотя и приходится тратить часы и дни на бессмысленную зубрежку этой правильной жизни, которую он отбросит, как испорченные перчатки, стоит только вернуться домой.

***

«Вот вернется Темка…» - Учитель вздыхает и больше ничего не говорит, только кивает головой грустно.

Стах знает, что это не на него сердится Исидор, то ли кто из младших напортачил, то ли другие менху опять что навернули. Дурные предчувствия гложут Учителя, Степь говорит с ним, тревожит душу его.

- Сколько еще осталось? Год?

- Не будет года, - Исидор вздыхает, качает головой. – Отозвал я его. Со вчерашним поездом письмо отправил. Тревожно мне, Стах, боюсь я, а чего – сам не знаю, душа ноет – ну как зуб больной в сердце запихнули. Да и ему там, в Столице, не сахар. Совсем чудной стал в последнее время…

Два месяца – вернется друг детства, повзрослевший, пахнущий чужим Городом и чужим знанием. Исидор возьмет его за руку и уведет в Степь в ночи, и кровь смоет с него все запахи, твирь и земля узнают его, и примут его, и прорастут сквозь его руки, и явятся к нему, а утром он будет говорить, и менху оценят его знания, и назовут его достойным, и примет он из рук отца своего родовое тавро…

А если Старший будет Артемий – кто будет он, Стах?

Как будет он жить если, освобождая дорогу сыну, Учитель уйдет в землю?

***

На прощание к спящему другу зашел в больницу – попрощаться. Не доживет до утра Сашка, а вскрывать боятся – говорят, кишки пулей пробило, заражение крови началось.

Сашка - друг, а пути назад у Темки уже не будет, раз отец позвал так внезапно, значит, срочное дело. В ночь уйдет, лучше уж дорога по Степи, чем сидеть в ожидании поезда, да запихивать в себя напоследок обрывки знаний. Да теперь вот и это… Нету там заразы. Слышит это Темка, видит, чувствует – да только если взрезать, точно появится. Пуля лежит удобно, самый юный из менху не ошибся бы.

У Сашки тяжелое дыхание и волосы ко лбу прилипли. Если бы не письмо отца – не рискнул бы Артемий его спасать, побоялся бы навлечь на себя внимание, выдать себя. Но к утру его здесь не будет – значит, можно. Одеяло отбросить, срезать бинты, провести пальцами по коже, под кожей, и в ней, почувствовать сухое и горячее, не называть сейчас, рукам верить, не глазам, не знанию – смотреть в лицо спящего, видеть его, его линии, а не следы чернил на бумаге, пулю зажать между пальцами и забрать у его тела, как забирают опасные игрушки у детей.

От силы минута – и пот катится градом, но кусок металла уже в кулаке, а маленькая дырочка на Сашкином животе затянется и сама, ему дьявольски повезло. Нужно только заново наложить бинты, заодно руки перестанут дрожать…

- Темка? – он приподнимается, опираясь на локоть, улыбается сонно-благодарно, к нему сюда никто не приходил, все боятся сидеть с умирающим, тоже мне, друзья–медики…

- Тут я. Спи.

Пулю он выбросит где-нибудь по дороге, подальше от Столицы.

@темы: фанфики

---

Разное

[девушка из Хребтовки]

Автор:  silentindigo
Ссылки на оригинал: Nidus./ Good day to die.

@темы: арты

---

После всего

[девушка из Хребтовки]

Автор:  Ламира
Персонажи: Даниил Данковский
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: Все права на мир и персонажей принадлежат Ice-Pick Lodge.
Аннотация: Небольшой постканон в Столице.
Ссылка на оригинал: на дневниках.

На вокзале его встречает человек в серой форме. Оглушенный столичным шумом, Даниил даже не может испугаться, все органы чувств сходят с ума от мелькающей перед глазами толпы, свистков и криков, клубов дыма и прочих совершенно неизбежных и всего пару недель назад таких привычных атрибутов жизни крупнейшего вокзала страны. Возможность опереться на надежную руку в серой перчатке и просто идти следом кажется просто чудом, он так устал, и жалкие два дня полубреда в вагоне, насквозь пропитанном неуловимым, на грани заметности, отвратительным запахом сырого мяса, не заменили и часа сна.

Его везут в автомобиле с затененными окнами по идеально ровным дорогам Столицы, и если бы не запах бензина, все было бы почти хорошо. Посланник Властей не задает вопросов — ни про Лилич, ни про ересь, ни про эпидемию. Спрашивать он тоже не заставляет — о восстановленных лабораториях, о выделении грантов от Университета, о признании Всемогущими перспективности направления. К исследованиям можете приступать хоть завтра — у эмиссаров Властей даже голоса как камни — но во имя торжества науки, подождите описывать произошедшее. Нужны факты, а разве возможно говорить о них, когда запах твири еще дурманит голову? Месяц, профессор Данковский, подождите месяц, а потом сообщите Властям о событиях чудовищной эпидемии, в которых вы обрели доказательства своей теории. Подождите всего месяц.

Что-то внутри, чему Даниил не знает названия, острое до боли, дергается, проворачивается, кричит — нельзя, кричит — спеши, и если бы в серых глазах возможно было отразиться, все было бы иначе... но машина входит в резкий поворот, бьющий в нос запах бензина становится нестерпимым, и до конца не слишком продолжительной дороги он сидит, закрыв лицо руками и стараясь не шевелиться, не чувствовать и не слышать. В молчании эмиссара Великих Властей слишком ясно слышится торжество.

Дома его ждут люди, память о которых не давала опустить руки даже когда приходилось делать вещи слишком чудовищные, чтобы их помнить. Одних выпустили из тюрьмы, другим возвратили имущество, третьи могут больше не прятаться от каждого стука в дверь. Свободные. Счастливые люди. Его ученики. Его семья. Они здесь чтобы отпраздновать победу, и в шуме поздравлений, в суматохе объятий и поцелуев, в монументах планов и перспектив он смеется — и не желает слышать, не желает понимать, как бьется в истерике обостренное до крайности чувство опасности.

Остановись.

Он ждал этого дня годы.


Власти держат слово, и их прощение еще громче, чем гнев месяцами раньше. Он становится известен — и вечно занят, и две недели успевает пройти с назначенной даты, когда он наконец вспоминает, что час настал. Действительно, какой глупой кажется сейчас, оборачиваясь назад, идея описать события сразу. Бред! Любой ученый скажет, что это не может быть ничем иным, как результатом воздействия herba tvirinae на ослабленный организм. Переселение душ? Город, в котором дети правят наравне со взрослыми? Разумная болезнь и твари, из земли вышедшие?

Даниил не может помнить, как бежал по затихшей темной набережной, отчаянно бежал, боялся разжать руки, в которых билось еще живое сердце... Да, конечно! Как оно могло биться, откуда брало энергию, что перекачивало, откуда в нем была хоть капля крови через добрый час после того, как его вынули из еще живой, но уже обреченной девушки?

Взгляд Симона, тело которого к тому моменту давно обратилось в мириады частичек, коснувшихся почти каждого горожанина... Или безумие старика, потерявшего брата, потерявшего власть и контроль над погибающим городом. Безумие, накрывшее сразу троих членов правящей семьи — вероятно, наследственное и спровоцированное нахождением города в районе активного цветения галлюциногенных трав и употреблением легких наркотиков.

Божественные быки, украденный голос, призрачная кошка, лестницы в небо...

Про Холодный Холл говорят, что он сводит с ума. Даниил не хочет знать, что скажут про Многогранник.
Он описывает свой путь день за днем, час за часом, чтобы тут же отправить в печь. Бред, бред, бред, а его руки помнят бьющуюся вопреки законам мира плоть, обжигающую через перчатку, а душа его опалена огнем людей, погибших до встречи с ним, и смех Марии, и тварь из Степи, и тихие песни Ласки...

Блок на фронте, и Клара с ним, и нет надежды прийти к тем, кто, кажется, разделил с ним эту войну и спросить — было ли что-нибудь, кроме сна и запаха трав?

Даниил Данковский всегда был человеком науки. И все научные, трезвые и объективные методы исследования говорят одно.

Он был безумен, пьян или одурманен.

Ничего никогда не было.


Информация об эпидемии засекречена Властями. Запрет на публикации оплачен грантами на исследования, и в этом вопросе лучше смотреть в будущее, Даниил полностью согласен, но оставить позади дурманный сон и ветер с Горхона, и сказку Многогранника, и прощальную улыбку Евы, и...

Часы в лабораториях не дают ему ни покоя, ни знаний, он не может лгать своим близким, но правда о его безумии разрушит слишком многое. Он молчит и замыкается в себе с каждым днем, часом, минутой…

Хорошая девочка Аннэ, исполняющая обязанности его личного секретаря с достойным восхищения стоицизмом, обычно не требует ни минуты внимания. Он не хочет никого видеть, час уже поздний, и за окном стемнело, а в приемной какой-то «очень большой человек» и отказывается уходить.

Раздражение накатывает волной — чтобы тут же схлынуть, унося с собой сомнения и злость, и боль, и страх — потому что его галлюцинация, его бред, спровоцированный употреблением твирина, то-чего-не-может-быть делает шаг в комнату, и, пожимая ему руку, Даниил чувствует каждую царапину и мозоль от жестких стеблей твири, и даже в самом страшном бреду он не придумал бы человека, который может заставить Лилич передумать, это же просто нелепо.

Ночь для него пройдет в попытках вспомнить, пролил ли этот человек-которого-он-точно-не-придумал напророченные ему реки крови или нет. Но спрашивать будет как-то неудобно, вопрос куда интимней, чем обычные разговоры о погоде и здоровье общих знакомых, что обычно звучат при встрече старых знакомых. Даже самый внимательный взгляд лучшего из наблюдателей не сможет подметить неладного, когда утром, после завтрака и приема утренней корреспонденции, любезный хозяин, закинув на плечо небольшой саквояж, отправится показывать гостю город.

Все, что найдет поисковая команда — вышвырнутый в паре километров от города плащ стилизованный под змеиную кожу.

@темы: фанфики

---

Скетчи

[девушка из Хребтовки]

Автор:  Лай Митяев
Ссылка на оригинал: Barchelor doodle./ Capella and Han.

@темы: арты

---

Продление

[девушка из Хребтовки]

Три месяца назад я снова взялась за сообщество и довольно успешно держалась, пополняя этот небольшой архив. Подошло время решить, продлевать ли оплату css и дальнейшую работу. За - я справлялась с пополнением и появились отзывы на некоторые работы, против - пока что большинство всего выложенного вы видели, а у меня совсем нет времени на новые транскрипции интервью и выступлений. Нужно ли вам это сообщество я не знаю. Нужно ли мне, пока так однозначно и не решила. Поэтому еще временное продление на три месяца, чтобы точно закрыть конкурс квент этого года, а там уже выбирать. Хотите - можете пожертвовать на клуб, ибо сообщество будет обновляться до тех пор, пока можно сразу верстать под этот дизайн. Не хотите - ждем осени, и решаю только я. Если я не сломаюсь или вы поддержите, то под Новый год разыграем имбирный город за отзывы.

Спасибо за внимание.

Зы. Финансовая жертва на клуб, конечно, не главное. Не менее весомы будут и обычные отзывы здесь или в гостевой книге. Хотя я решила, что оно больше для себя и пока что вся эта возня мне нужна, знать, что кто-то это ценит, все-таки приятно.

@темы: редакционное

---

Многогранник

[девушка из Хребтовки]

Автор: Seless
Ссылка на оригинал: Rain ./ Polyhedron.

@темы: арты

---

Мария

[девушка из Хребтовки]

Автор:  (Намира)
Персонажи: Мария, Виктор Каины, Стах Рубин
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Размер: драббл
Статус: закончен
Дисклеймер: Все права на мир и персонажей принадлежат Ice-Pick Lodge.
Аннотация: Марии приходится принять непростое решение от имени Каиных.
Размещение: Только с разрешения автора.
Ссылка на оригинал: проследовать на фикбук.

- Дочь.

Мария опустила смычок, и пронзительный, отчаянный плач скрипки прервался на высокой ноте, оставив болезненную тишину. "В память о Симоне", часть первая, фа-минор. Как-то так это должно называться. Но однако ж...

- Отец? - в последнее время Каины общались между собой резкими, односложными фразами. Просто физически больно было много говорить, выплескивая словами горе, охватившее семью. Каждый возвёл свою личную "стену плача" и не впускал за её пределы остальных.

- Доктор Рубин пришел, - устало потерев переносицу, сообщил Виктор. - Он говорит, что использовал кровь Симона для создания вакцины. И пришёл с повинной. Дочь, мы с Георгием не можем...

- Я поняла, отец.

Мельком взглянула в зеркало, поправила выбившуюся из-под заколок прядь. Спрятала скрипку в футляр и с долей сожаления убрала на полку - игра хоть ненадолго позволяла раствориться, не вспоминать, не думать...

Но однако ж...

- У тебя? - дождалась утвердительного кивка. - Я приду.

Виктор с видимым облегчением покинул "детский". А Мария вскинула руки к вискам, вздрогнув от нахлынувших образов.

Три бутылочки цветного стекла на столе. Чьё-то радостное восклицание.

Живое сердце сокращается на подставке под микроскопом.

Скальпель чертит на бледной коже линию за линией.

...картинки начали мелькать, словно в калейдоскопе: тёмный дом в Кожевенном, кровь на полу, свисающая с потолка петля, окровавленные лезвия, плесень на стенах, измазанные бурой слизью руки, фоном - глухое отчаяние, вина, вина, застилающая сознание безысходность...

И протяжная, тоскливая нота - прошивающая всё насквозь кривой иглой опытной портнихи - смерть.

"Ну уж нет."

Под подошвами приминается сухая трава. Мария бежит от "детского" к "приемному", запахнув наскоро наброшенную кофту.

- Отец, я!..

С порога - взгляд, глаза в глаза. Первая же мысль: "Как раненый зверь" - и всё большее убеждение в этом, когда Мария смотрит на понурую фигуру Стаха Рубина, пришедшего на справедливый суд Каиных.

Отец чуть кашляет, привлекая к себе внимание Марии:

- Дочь, скажи нам слово Хозяйки: приговаривают ли Каины к смерти того, кто уничтожил нашего Симона?
Ни слова о том, ради чего уничтожил-то. Ни слова о том, что убийцы обычно не идут на верную смерть так покорно. Ни слова о том, что...

"Пытаетесь меня выдвинуть в Инквизиторы? Спасибо, тёти Лилич на нашу семью хватит. Пытаетесь переложить на меня решение? Я решу. Вы увидите".

- Отец...

Виктор приподнимается в кресле, безотчётно комкая в руках какие-то бумаги.

- Дядя...

Георгий ещё ниже наклоняется над открытой книгой, слепо глядя на страницы.

- Доктор Рубин...

Затравленный и покорный любому приговору взгляд.

Захотелось накричать, отхлестать каждого из троих по щекам и заставить делать - хоть что-нибудь. Вытащить из накрывшей душу апатии.

- Я говорю от имени Каиных. Станислав Рубин невиновен.

В других обстоятельствах она бы прыснула, не сдержавшись, от вида трёх пар изумлённо округлившихся глаз. Но сейчас просто расправила плечи и с вызовом оглядела собравшихся.

- Стах, ступай домой, - вот так, на "ты", без всяких церемоний и взаимных представлений.

Тот, казалось, поник ещё больше, и поплёлся к выходу.

Нагнала в Узлах. Схватила за плечо с наскока, развернула к себе. Исполнила бьющееся в кончиках пальцев желание - с силой, наотмашь, по щеке, аж у самой в ушах зазвенело.

- Не смей! Слышишь? Не смей ничего с собой делать! Тоже мне, стадо покорных агнцев! - вне себя от ярости, вздрагивая от непрерывно мелькающих перед внутренним взором видений, прокричала она.

Схватила за руку и потащила - откуда силы взялись - за собой. Обратно. В "Горны".

- Не позволю. Не - позволю - делать - глупости. Запомни.

День обещал быть очень трудным.


...Вечером она то и дело закрывала глаза, нащупывая невидимую и тонкую пока ниточку, проверяя - всё ли в порядке? От смиренников, чьи головы забиты Клариными россказнями, можно ожидать чего угодно.

Но и вечером, и ночью, и наутро всё было в порядке. И ощущение было, словно от мутного, но спокойного моря.

И нельзя сказать, что окунаться в это море было так уж неприятно.

@темы: фанфики

---

Разное

[девушка из Хребтовки]

Автор:  silentindigo
От автора: Следующий век станет веком биомахинаций!/ Данковский вне песочницы./ "Сирень — цвет тайны, тревожной очарованности, беспокойства. Пытливый, недобрый и недоверчивый. Пурпур — цвет гнева, сознания собственной правоты. Но в этом страшном и разрушительном цвете тоже заложено созидание". У каждого, конечно, свой хэдканон, но вот это - прям описание моего Бакалавра.
Ссылки на оригинал: Reanimator./ Interval will last forever./ Violet and Crimson.

@темы: арты

---

Желтые сумерки, синий туман

[девушка из Хребтовки]

Автор:  Казе,  Оми
Персонажи: Тая Тычик, Оспина
Жанр: вызов
Рейтинг: G
Размер: драббл
Статус: закончен
Дисклеймер: Все права на мир и персонажей принадлежат Ice-Pick Lodge.
Аннотация: Эспэ-Инун рассказывает Матери Быков сказки в своей манере.
Ссылка на оригинал: оригинальная заявка на однострочниках.

За Бойнями пряно и будто бы дымно: жёлтый туман вьётся над травами. Это дышит Степь, и Тая видит, как вздымается её грудь, но даже на периферии зрения не может заметить движение — только изменение положения, потому что Тая смотрит себе под ноги. Она знает: то, что не смог увидеть Спичка, увидит она.

Тая шевелит грязными пальцами ног, сжимая между ними скользкого земляного червяка. Сандалии зажаты в маленькой руке: ей кажется, босиком лучше искать след. Она видит птичьи, одонгов — в три раза больше и шире её собственных, — следы своего отца, даже человеческие, но Тая знает, как выглядят следы Примигениуса — нет ничего похожего. Запах трав назойлив и вездесущ, она старательно раздувает ноздри, пытаясь услышать тот самый, — Тая не знает, какой. Аврокс идёт по земле, и туда, где он давит на её тело, тянутся и вспухают тугие жилы. Протекающая этими путями кровь острым и солёным тоном позволила бы, наверное, обнаружить след. И действительно, земля истончилась и голые ступни вдруг ощущают пульс.

Сухие костяные пальцы ухватили Таю за локоть, а едва пробившийся сквозь землю кровяной дух перебил запах сырой земли.

— Не смотри, — землисто извергнул скрипучий голос. — Здесь тело матери Бодхо вскрыто.

Тая обернулась к Оспине, приближения которой она бы не пропустила — а значит, Оспина вовсе не подходила.

— А что мне за это будет?

— Я зарою тебя в землю и сожру, — сухо ответила Оспина, не моргая и не сводя взгляда с Таи. — Обглодаю твои хрупенькие косточки.

— А я — твои, — Тая улыбнулась, показывая острые зубки.

Оспина оскалилась.

— Тебе нельзя туда.

— Расскажи мне сказку — и я уйду.

— Тебе разве не страшно? Не слышишь хриплое мычание из-под земли? Это коровы, которые уходят пастись в Степь. Они едят траву, которую им есть нельзя, и из их дёсен начинает капать кровь, кормя почву. Их вымена полнятся горьким молоком, и они стонут от боли, потому что никто не хочет их доить. Молоко просачивается из сосцов, и там, где оно увлажнило землю, вянут травы, зато охотнее растёт савьюр. Отравленные коровы ложатся издыхать, и матерь проглатывает их, принимая в себя, — Оспина снова скалится. — И под нами сейчас…

Тая лукаво наклоняет голову.

— Хитрая ты, Оспина, но меня не перехитришь. Эту сказку я знаю: сама её видела в Многограннике и стращала тех, кто попугливее.

Темнело, и степь полнилась подспудным бормотанием.

— Слышишь, черви выползли? Это значит, проснулась и Суок. Зачем ей ждать, чем от неё откупятся в эту ночь, если рукой подать до мясца посвежее и понежнее? Она уже увидела тебя через источник.

Только сейчас Тая заметила Сугаг-Хадуг, змеящийся за спиной Оспины. Как хорошо она ни знала Степь, местоположение источника постоянно изглаживалось из памяти, да и почти не попадался он Тае на глаза. А в нём...

То, что казалось идущей на убыль Луной, ею не являлось. А являлось глазом прищуренным, притаившимся. Если бы Тая была повпечатлительней, взгляд показался бы ей алчущим.

— Это её глаз.

— А где второй?

— Второй у Бос Туроха на левом роге, видно на небе, как совсем стемнеет. А всё жадность. Раз захотелось Суок пожрать сон человека, заснувшего совсем близко от Сугаг-Хадуга, на кургане. Сон то сочный был и горячий. Разинула Суок пасть, да не по зубам ей сон был — угодила в него головой, а там Великий Бык с человеком говорил, потому что был человек Служителем. Боднул её Бык, чтобы головой, куда не дозволено, не совалась. В глаз попал, выпихнул Суок. И затаила Суок злобу на него. Говорят, зряч остался правый глаз её и по сей час она подсматривает да подгадывает.

— Это потому к нам, чуть ослабли, — песчанка пришла?

— Хитрая ты, Тая, да мала ещё. Не скажу про Язву, незачем Степь этим рассказом дразнить. И так уже много рассказала, а ты слушай и запоминай, куда соваться нельзя.

Тая поняла, что больше ничего не добьётся, и нехотя ушла, не заметив второй пары костяных следов рядом со следами Оспины.

@темы: фанфики

---

Арты к игре

[девушка из Хребтовки]

Унесено с Кикстартера.

@темы: канон: факты

---

Выкуп Дайлаш

[девушка из Хребтовки]

Автор:  Cornelia
Бета:  bocca_chiusa, @ nny
Персонажи: дедушка Старшины Оюна/бабушка Старшины Оюна
Жанр: сказка
Рейтинг: G
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: Все права на мир и персонажей принадлежат Ice-Pick Lodge.
Аннотация:
«- ...Твой дед был быком, не так ли?
- Всё так». (прохождение Самозванки)
Ссылка на оригинал: выкладка фандомной битвы 2014.

Знаете вы, что у всякого быка или телушки в укладских стадах непременно на шкуре белое пятно есть? Почему так? А это все из-за того, что за Дайлаш, младшую дочь Старого Оюна, выкуп дали — десять белых бычков.

Это сейчас-то из Долгих Таглуров только Бурахи остались, а когда Симон Каин только в наших краях объявился, с ним пять семей Менху говорили — Крюки, Бурахи, Оюны, Менгызы да Бешичи.

За себя и за простых Детей Бодхо они сговорились и привели племена в основанный Симоном Город. С кочевых стоянок в каменные дома. Поначалу всем от того выгода была, для степняков Город — постоянное зимовье, а пришлому люду — мясо и шкуры, да корни, какими степной народ за землю держится. Потом уж Ольгимские завладели Проектом Быков да детей Бодхо ниже зверей неразумных поставили, а сперва не так было.

Эта же история до того приключилась, лет сто назад. И хоть давно это было, да только все правда как есть, сам Симон Маг подтвердил.

Старшиной Боен был тогда Старый Оюн. Славился он своей силой и упорством, поборол в Круге Суок прежнего Старшину, бешеного Менгыза, и на Бойнях верховодил мудро — глаз у него был верный и рука твердая.

С одним только незадача приключилась: семь детей у него родилось, и все дочки. Уж и он сам в возрасте, и жена тоже, и вот понесла она в восьмой раз. Ждал Старый Оюн сына, ждал наследника, Линиям учить, тайны семейные передать. А нет, снова дочка. Назвали девочку Дайлаш. Выросла красавицей, косы черные до самого пояса, глаза зеленые, как твирь весной.

В шестнадцать лет она, как заведено, стала Травяной Невестой. Жила в юртах у Червей, плясала от зари до зари, с весны до осени, звала твирь, пела савьюру, манила белую плеть. Хорошо плясала, говорят, да не осталась в юртах, не стала женой Червю, матерью новым Червям. И такая с ней случилась история.

***

Симон Каин, Колдун, всегда чужаков привечал, чтобы их искусством и вымыслом Город прорастал в небо, так же как корнями в Землю. Среди прочих пришлых был один инженер из столицы по фамилии Новак. По мостам большой дока. До сих пор его мосты в Городе стоят — тот высокий, что через Жилку возле Стержня, и тот, что Створки с Почкой соединяет.

И не просто он был инженер, а ученый, ойнон, все по окрестностям ходил, изучал чего-то, то ли рельеф местности, то ли почву здешнюю и камни. Вот шел он раз по берегу Жилки и забрел к юртам, в которых собиратели стояли, да и увидел, как Дайлаш у костра танцует в травяном платье. И так она ему в душу запала, всякий покой потерял. Разузнал, кто такая, откуда. А как узнал — пошел к старому Оюну с подарками, свататься. Так и так, мол, отдай за меня свою дочку, я и в Столице человек не последний, а здесь, в Городе, за меня сам Симон Каин слово скажет.

Оюну лестно стало, что к нему ойнон столичный сватается. Да и дочек-то, сказать правду, ажно восьмерых замуж выдать надо было. Вот он и согласился. Сказал так:

— Последнее лето Дайлаш живет у Червей в юртах. Осенью приходи, там и сговоримся.

Тут как раз прошли положенные три года, Дайлаш вернулась в отцовский дом. А Новак тут как тут. Дождался, значит, своего.

Явился к Оюну в дом. По столичному — с цветами для Дайлаш, и по местным обычаям — со свежевыпеченным хлебом для старших: и живых, и в землю ушедших. Мать Дайлаш хлеб приняла, а Оюн и говорит, так мол и так, доченька, сыскался тебе жених, хороший, уважаемый человек.

Глянула Дайлаш на жениха. А южный этот столичный люд — они ж нашим местным не чета, все больше росту невысокого, да силы невеликой. Она и говорит:

— Что же мне, батюшка, с таким мужем делать? За пазухой его нешто носить придется?

Да еще и хохочет, заливается. Может, скажи она как по-другому, Старый Оюн и послушал бы, не стал бы девицу неволить, а на такую дерзость стукнул кулаком по столу, дескать, как я решил, так и будет. Что Дайлаш против отцовского слова делать? Да только и в ней оюновское упрямство прочно сидело.

Как положено у детей Бодхо, свадьбу весной сыграли. А только всего семь дней со свадьбы миновали, едва перестали ночами заморозки бить, стащила Дайлаш пастушескую одежду, увела лошадку рыжую: и только ее и видели.

Сперва что было сил гнала свою лошадку, потом пожалела ее, да и сама притомилась. Город далеко остался. Ночь была безлунная, только звезды россыпью по небу. Под звездами Степь — темная, дышит будто огромный зверь. Дайлаш и ехать не знает куда, и страшно ей, а сама твердит про себя:

— Пусть в Степи пропаду, пусть шабнак — костяная людоедка меня изловит, а все лучше, чем с мужем постылым жить.

Долго ехала так, уж небо светлеть начало, увидела вдалеке костерок. Подъехала ближе. Стадо большое отдыхает: дремлют в траве быки, а возле низкой юрты сидит у костра старичок-пастух, носом клюет.

Спешилась Дайлаш, лошадку отпустила и сама у костра села, к огню усталые ноги протянула. Старичок сидит, ни о чем ее не спрашивает, и она сама молчит. Роса утренняя упала, прохладно стало. Дайлаш за три года у Червя в юрте хозяйничать привыкла, согрела воды, чай заварила, листочек савьюра, что в дороге нашла, в чайник бросила. Налила пиалу и подает пастуху.

Тот отпил, покивал одобрительно, тогда Дайлаш говорит:

— Разреши мне, дедушка, остаться при твоем стаде, я тебе помогать буду.

— Помощник-то мне нужен, да только вожак в моем стаде больно свирепый, никого, кроме меня, не признает, да к стаду не подпускает, ну как затопчет тебя.

— А я, дедушка, не боюсь, я с быками хорошо лажу.

— Ну, коли не боишься, да признает вожак, оставайся.

Так оно и вышло. Вожак в том стаде был молодой бык, рыжий с белой звездой на лбу — с норовом, да умный. Подошел к Дайлаш, посмотрел внимательно, склонил к ней рогатую голову. Погладила она его по широкому лбу, а он ее языком шершавым лизнул. Вот и поладили.

***

Осталась Дайлаш при том стаде, помогала старому пастуху — и еды наготовит, и в юрте приберет, и за стадом присмотрит — не забредет ли какой бычок в топь, не съест ли дурной травы.

Неделя прошла, другая, говорит ей старик:

— Хочу поехать проведать своего внука. Он увел свои стада на южные пастбища вниз по Горхону.

— Езжай, дедушка, езжай, — отвечает Дайлаш. — Я со всем управлюсь.

— И то верно.

Стала она одна за стадом присматривать. Да забот у нее, почитай, и не было.

На третью ночь после того как старик ушел, проснулась Дайлаш, и слышит, кто-то ходит вокруг юрты. Выглянула наружу. У костра сидит молодой пастух, с виду вроде обычный степняк, высокий да широкоплечий.

— Не бойся меня, — говорит, — я пришел тебе подсобить.

Подумала Дайлаш спросонья, что это старик-пастух своего внука прислал, и обидно ей стало.

— Разве ж я плохо справляюсь?

— Хорошо, — отвечает, — да только пора уж стадо на другое пастбище перегонять.

— Ничего, — говорит Дайлаш, — вожак у них умный, все тропки в Степи знает лучше самых старых Одонхе. Не заведет куда не нужно.

Тот усмехнулся:

— Твоя правда. Но все ж позволь помочь немного.

Дайлаш вместе с незваным ее помощником юрту собрали, на лошадку навьючили. За работой смеются, переговариваются. А потом отвернулась Дайлаш, моргнула, а пастуха уже и нет. Что за чудо? Решила она, что духи степные ей помогают, помнят, как она еще Травяной невестой плясала для них да песни пела.

На следующую ночь, едва солнце село, снова пришел молодой пастух к ее костру, и на следующую. Полюбили они с Дайлаш друг друга и стали жить, как муж с женой живут. Да только с вечерней зари до утренней он ночь с ней проводит, а едва рассвет забелеет, его и след простыл. И ни разу Дайлаш не удалось приметить, куда ж сердечный друг уходит каждое утро. Сперва расспросить пыталась, да он молчал, она и перестала. Радовалась только, что лето за середину перевалило, и ночи все дольше становятся. Но вот зацвела горькая твирь, дожди зачастили. Приближалось время стадам на зимнее кочевье отправляться.

Дайлаш уж догадывалась, с кем она, хоть и не по обряду и отцовскому благословению, все лето делила ложе, но хотелось ей точно знать. Одним вечером, едва пришел молодой пастух к ее костру, принялась его расспрашивать:

— Кто ты и откуда? Кто твои мать и отец?

— Мать мне Великая Бодхо, а отец — Бос Турох.

Но Дайлаш не отступала:

— Так всякий степняк ответить может.

Тот усмехнулся:

— Подбрось-ка хвороста в костер

Она так и сделала. Едва взвилось яркое пламя, стянул молодой пастух шапку с головы и впервые разглядела Дайлаш в его рыжих кудрях белую прядь. Точь в точь как белое пятно на лбу у рыжего быка — вожака стада. Посмотрел он на нее хмуро:

— Что же, Дайлаш, теперь знаешь, кто я. Не побоишься стать моей женой?

— Не побоюсь, другого и не желаю, — отвечала Дайлаш. — Только отдал меня отец в жены пришлому ойнону. Потому я и бежала в Степь.

— Сама Мать Бодхо тебя ко мне привела. Но раз твой отец тебя другому отдал, забрать тебя с собой насовсем я не могу. Я уведу стадо на зимовку, а ты возвращайся в Город и жди меня. Приду за тобой, как найду достойный выкуп.

Проснулась Дайлаш наутро, а стада как не было, только сидит у костра старик пастух, усмехается:

— Делай, Дайлаш, как тебе велено.

— Сколько ж мне ждать?

— Мне не ведомо.

***

Возвратилась Дайлаш в Город. Стала снова у отца жить. На исходе зимы родился у нее мальчик здоровенький да крепкий. Муж-то ее хотел обратно к себе взять, да Старый Оюн не позволил. Так и сказал, что раз уж не смог тот Дайлаш удержать в своем доме, так и не быть ей, значит, его женой.

Нянчит Дайлаш сыночка, а сама дни считает, ждет своего нареченного. Так три года прошло. Совсем Дайлаш загрустила. А на четвертый год весной, когда снег сошел и погнали стада на первые пастбища, собрался укладский народ на весенний праздник. Костры разожгли в поле у Боен, бубны звенят, рожки гудят, радуются и люди, и звери, что зима миновала.

Вдруг поверх праздничного шума раздался громкий рев, на который мычанием ответили все быки с ближних пастбищ. Вышел из Степи рыжий бык с белой звездой во лбу. Так он был могуч и свиреп, что никто из Одонхе не решился к нему подступиться. Замерли все, и подошел бык к самым кострам, а вслед за ним шли десять годовалых белых бычков. Дайлаш сразу ему на встречу кинулась, за шею обняла, но бык перед Старым Оюном остановился, и бычки рядом с ним.

Дайлаш его за ушами чешет, а бык стоит смирно и смотрит, будто спрашивает у старика: «Примешь ли выкуп? Отдашь ли за меня дочь?»

Тот только руками развел. Мудрый он был, старый Менху, и было в нем большое почтение к силам, из Степи приходящим.

— Выкуп твой хорош, — говорит. — Племени ты не чужого. Да и Дайлаш, вижу, не против.

Дайлаш живо быку на спину вскарабкалась, увез он ее в Степь, и никто больше ни из городских, ни из укладских ее не видал.

А те десять белых бычков так и остались в стаде Старого Оюна. Выросли все как на подбор сильные, здоровые и плодовитые. Вот с тех пор у всех телят, что в укладских стадах родятся, непременно хоть одно белое пятнышко да сыщется. И поговаривали в Городе, что ни за одну из дочерей не получил Старый Оюн выкупа богаче, чем за младшую Дайлаш.

Мальчика, сына Дайлаш, старый Оюн в своем доме воспитал, как наследника. Всему, что знал, научил.

А тот муж незадавшийся, ойнон столичный, никак забыть не мог Дайлаш. В Столицу не вернулся и все ходил на тот холм за городом, где два камня стоят. Заберется на холм и в Степь смотрит. Надеялся, видать, что вернется. До самой смерти ходил, да так и не дождался.

Говорят, тогда и начали те камни Рогатыми камушками называть.

@темы: фанфики

---

Еще степь

[девушка из Хребтовки]

Автор: Seless
Ссылка на оригинал: Garuspik Sketch./ Steppe 2.

@темы: арты

---

Прозрачная кошка

[девушка из Хребтовки]

Автор:  (Намира)
Персонажи: ОМП, прозрачная кошка
Жанр: юмор
Рейтинг: PG
Размер: драббл
Статус: закончен
Дисклеймер: Все права на мир и персонажей принадлежат Ice-Pick Lodge.
Аннотация: Встреча подвыпившего гражданина с чудом.
Размещение: Только с разрешения автора.
Ссылка на оригинал: проследовать на фикбук.

А ко мне вчера кошечка пришла. Вместо белочки. Зуб даю, золотой, что не брешу. Рассказать, как дело было?

Иду я, значица, мимо колоннады. Хор-роший уже, ясен пень, иду. Похмелиться бы, в том смысле что. А денюжки-то закончились, вот такие дела...

И тут навстречу мне - дохтур столичный, который маленький и в плаще. Данила вроде. А он, ребята, ко мне часто пристаёт. Чё ржёшь-то? Не в том смысле, козлина, щас как дам больно!

Так о чём бишь я? А, дохтур. Дык он у меня завсегда бинты выменивает на чистую водицу, и мне хорошо, и ему вроде неплохо. Тока он уже наменял так, что мог бы как мумиё замотаться, может он их сбыхивает кому? А что, тоже этот... партер... тоиссь бартер.

Ну вот я и грю ему - есть, есть перевязочный матерьял, но с сегодня у нас энфляция, и теперь только жгут за бутыль зелёненького. Сам думаю - всё, пошлёт в знамо какое тесное место и ещё отоварит на прощание чем-нить тяжёленьким.

А он, видать, болезный, нуждается. Посмотрел так на меня жалостливо и грит: жаль мне вас, пропойцы, себя ж губите! - и достаёт бутыль. Ну я, не будь дурак, ему жгут и отдал. Иду счастливый такой, думаю - и опохмел, и человеку приятность сделал! Я ж хороший, ребята, вы меня знаете.

В общем, дошёл до дома. Что значит - до какого? До своего! Повезло без никаких баб, никто сковородным членовредительством не занимается при встрече. Думаю: пока не полечусь, по лестнице забираться не буду, а то голова ещё вскружиться, и буду моргать лепёшкой от низу. Короче, захожу на кухню, достаю лекарство... а из-под стола мне: мяу!

Я вот что вам скажу, ребята. Я кошек сроду не держал. Боюсь я их. Вот так забудешь, что она где-то ходит, в темноте запннёшься и полетишь... к чертям кошачьим. Потому, услышал мявканье, сразу решил выставить животину. Жрать-то у меня ей всё равно нечего, а пить они не пьют, глупые твари божии.

Становлюсь я этак на карачки с бутылкой в руке, заглядываю под стол - а там никогошеньки! Ну, думаю, допился, глюки, лечиться срочно надо. Только подношу бутыль о рту, и оно снова - мяу! Близко совсем.

Честно вам говорю, ребята, я так не пужался даже когда Дуська косенькая хотела за меня замуж. Ей-ей, сердце замер и на пятку опустился.

Чуть не заорал я тогда, головой об стол треснулся, искры из глаз, бутылка из рук, полный дер катастрофен, ну вы поняли, да? Теперь вот думаю, как твирин со штанов эта... аб... ад... выжать, короче.

Сижу, башкой трясу, а она, паскудница, об меня трётся! И мурлычет как тот паровоз из столицы. И не видно.

Ну вот скажите мне, белочка это была, или нет?! Сам знаю, что нет. Потому как кошка это. И где-то она теперь ходит, меня подстерегает, вся невидимая. Ребята, можно я у кого-нить из вас заночую? Потому как только закрою глаза - а она мявкать начинает, жалостно так, еды требует. А какая у меня еда?

Или уж скинемся давайте, покормим тваринку? Если она не убёгла ещё? Пойдёмте, ребята, я вам докажу, что не допился, а она взаправду там сидит...

@темы: юмор, фанфики