Он выполнил обещание, данное себе утром - вернулся в Омуты. На звонки никто не отозвался, когда же Даниэль посильнее нажал витую дверную ручку, дверь распахнулась сама.
- Ева!
Ответом ему была тишина. Данковский с удивлением и нарастающей тревогой пробежал по комнатам маленького особняка, страшась наткнуться на Еву, бьющуюся на полу в агонии Песчанки. И он ничем тогда не сможет ей помочь. У него нет ни шприца с морфием, чтобы облегчить ей путь на ту сторону жизни, ни порошочка, способного одолеть Чуму.
Евы не было. Одежда и прочее имущество бакалавра аккуратными стопками лежали на постели. Фонограф, записи и Тетрадь пропали. Особняк выглядел чистым и пустым, а когда Данковский сунулся в тайник Евы - плохо прибитая половица в комнате для рукоделия - то нашел там шкатулку с ее безделушками. Значит, не ограбление, да и какой сейчас смысл грабить? Ева навела в доме порядок, забрала фонограф и Тетрадь, и ушла. Куда? Не к Анне же Ангел?
Бакалавр в растерянности топтался посреди маленькой гостиной Омутов. Всего сутки назад Ева принимала здесь своих гостей, вон в буфете стоит недопитая ими бутылка вина. Теперь Ева пропала. С ней могло случиться все, что угодно. Она могла попасть под случайный выстрел во время заварушки около «Одинокой звезды». Могла подцепить Песчанку, потерять сознание и свалиться в канаву где-нибудь по пути из продуктовой лавки.
Но зачем она прихватила с собой фонограф? Боялась оставить дома? Или отправилась искать его, Данковского, чтобы вернуть ему то, что прежде составляло смысл его жизни? Мечта написать исследование о таинственном и страшном заболевании, книгу, последняя часть которой будет посвящена методам излечения Чумы.
- Ева, - в растерянности произнес Даниэль. В тишине особняка имя звякнуло надтреснутым колокольчиком.
Глухо и размеренно отбили часы. Восемь вечера.
читать дальшеДанковский понял, что не может, не хочет оставаться здесь. В доме, лишенном души, опустевшем без своей хозяйки.
Он нашел листок бумаги, нацарапав записку в надежде, что расстроенная Ева осталась переночевать у кого-то из подруг и завтра утром вернется. Да, убеждал он себя, именно так она и поступила. Унесла фонограф и тетради, чтобы не оставлять их в пустом доме - вдруг заберутся мародеры. Или уцелевшие Поджигатели швырнут бутылку с горючей смесью в окно. Даниэль писал, что заходил и не застал ее дома, что непременно вернется завтра - и что им нужно поговорить. Пусть она не обижается на него. Он не станет ни в чем ее обвинять. Она взрослая женщина, он не вправе указывать ей.
Записку он оставил на видном месте - за оправой висевшего в прихожей старинного зеркала. Мутная поверхность отразила его - ссутулившегося, с потемневшим, осунувшимся лицом и запавшими глазами, под которыми набрякли коричневые мешки. Давно не мытые волосы слиплись, модно подстриженная челка висела неопрятной сальной прядью. В этом человеке никто бы не признал молодого блестящего ученого из Столицы. Этому человеку было под пятьдесят, он устал, его прежние идеалы потеряли смысл, он утратил веру в рациональное и начинал склоняться к тому, чтобы, как та девочка из сказки, поверить в необъяснимое.
Даниэль покинул Омуты, тщательно прикрыв за собой дверь. В городе было тихо. Ни перестрелок патрулей Добровольной дружины с мародерами, ни пожаров, ни криков. Так тихо, что звенит в ушах и становится жутковато.
Бакалавр пересек мост через Глотку, быстрым шагом, почти бегом, миновал пустой Променад, свернув за облетевшим сквером на юг, к Утробе. Он рассчитывал дойти до дома Люричевой, расспросить, не знает ли она о Еве и попроситься на ночлег. Если Юлия откажет, можно рискнуть и забраться в какой-нибудь из пустующих домов.
Он обогнул темную громаду опустевшего Сгустка, поравнялся с выходившим окнами на набережную Жилки нарядным двухэтажным флигелем, где прежде обитала Капелла. Остановился, заметив пробивающиеся из-за плотных штор лучики света. Где-то забрался в дом? Или Капелла вернулась в родовое гнездо? Капелла, оставшаяся круглой сиротой - и формальной наследницей огромного состояния Ольгимских. Влад был прав, упоминая семейные счета и деловые связи Ольгимских - деньги, крутящиеся в банках страны, никуда не денутся, несмотря на эпидемию в Городе. Деньги ждут своего часа, ждут подписей преемников, чтобы перейти в новые руки.
Бедная девочка.
Должен ли он заглянуть в Сгусток и сообщить ей об участи брата?
Даниэль поднялся на крыльцо в две ступеньки, подергал бронзовое кольцо, продетое сквозь нос бычьей головы. Заперто. Вот будет здорово, если он сейчас нарвется на мародеров, шарящих в особняке.
И все же он постучал, не придумав ничего получше. За дверью почти сразу зашебуршились, настороженный голос подростка окликнул:
- Кого там несет?
- Это Данковский, - назвался бакалавр. - Я… я разыскиваю Ники Ольгимскую, Капеллу. Она дома? Могу я с ней поговорить?
Из-за толстой дверной створки вновь донеслось неразборчивое шушуканье.
- Вы один?
- Да, - откликнулся Данковский, услышав лязганье вытаскиваемого из скоб засова и щелканье отпираемого замка. Дверь приоткрылась, в грудь ему уткнулось длинное, блестящее вороненым железом дуло охотничьего ружья. Затем из темноты холла высунулось бледное пятно лица. Мальчишка, кажется, из шайки Хана, подозрительно осмотревший бакалавра и попытавшийся заглянуть ему за спину. Убедившись, что Данковский и в самом деле один, караульный отвел ствол в сторону, позволив незваному гостю пройти внутрь. Дверь тут же захлопнулась, оставив их в полутьме. Второй из несших дозор подростков принялся торопливо опускать засовы на место.
- Где вы таким добром разжились? - удивился Данковский, обратив внимание, что дети стерегут особняк отнюдь не с подержанными армейскими карабинами или дешевыми духовыми ружьями для охоты на птиц.
- Места знать надо, - с оттенком превосходства хмыкнул подросток. - Капелла и остальные наверху, в гостиной. Идите тихо. Не мешайте им.
Недавний погром в Сгустке не коснулся флигеля Ольгимской-младшей. Лиловый ковер на лестнице цел и не изорван в клочья, цветы в нишах выстреливали во все стороны тонкие зеленые листья и голубые соцветия. Бакалавр поднялся на второй этаж - невольно пытаясь ступать на цыпочках, что было довольно-таки затруднительно проделать в тяжелых и высоких сапогах. Дом переполняло напряжение, но не угрожающее напряжение сгустившегося воздуха перед грозой, а нечто иное, бодрящее, неуловимо кружившееся в воздухе. Так ранней весной после затянувшейся и холодной зимы глаз безуспешно пытается отыскать на черных ветвях первые признаки пробивающейся зелени, но замечает только смутную прозрачную дымку, и ощущает не аромат распускающихся цветов, но призрак грядущего запаха.
Даниэль толкнул дверь гостиной Ники - та открылась без малейшего скрипа. Он увидел теплое мерцание свечей, расставленных на полу и низком чайном столике. Уловил присутствие детей, рассевшихся на диванах и брошенных на пол подушках, их дыхание и приглушенное перешептывание. Услышал монотонный, завороженный собственной повестью голосок Спички, первого признанного сказочника городской детворы:
- …Поезда приходили туда, но обратно не возвращались, и больше никто никогда их не видел. Машинисты боялись водить составы, и жадные торговцы решили заключить с Дочкой Ночи договор на крови. Теперь, когда поезд приходил на станцию, в полночь на крышу паровоза взбирался степной колдун. Номарх, обученный машинному делу - глухонемой, с длинными пальцами и острыми зубами. Он простирал руки свои над спящей Степью, заклиная духов и древних, спящих богов, чтобы земля не гневалась на тех, кто увозит прочь шкуры и мясо ее погибших детей.
Степь рыдала под стальными рельсами, располосовавшими ее на части, цепями сковавшими ее свободу. Огромные черные звери выходили из мрака, мчались рядом с поездом, глотая сыпавшиеся из трубы огненные искры. Сотканные из лунного света и одиночества Дети Степи склоняли рогатые головы к вагонам, прощаясь со своею плотью и кровью, переступали через локомотив, рыча в бессильном гневе, не смея тронуть поезд, защищенный силой заклятий степного номарха. Так ехали они до самого утра. Когда же наступал рассвет, звери с воем исчезали в Степи, а колдун слезал с локомотива и тайными степными тропами возвращался в свое стойбище.
В новолуние же наступал срок исполнения договора между торговцами и Дочкой Ночи. Колдун входил в город и уводил с собой человека, того, которого сочтет подходящим - неважно, мужчину, женщину или ребенка. Он подходил к избраннику, брал его за руку и уводил за собой, куда и зачем - никто не знает. Но вот однажды…
Огоньки свечей разом качнулись, наклонившись в сторону двери. Даниэль вспомнил, что человеку для жизни вообще-то необходимо дышать и сдавленно кашлянул. Темное очарование рассеялось. Кто-то чихнул, кто-то нервно рассмеялся, кто-то повернул фитиль притушенной керосиновой лампы, и та вспыхнула, осветив ночное сборище.
В гостиную набилось человек тридцать детей. Некоторые рожицы показались Данковскому знакомыми. Мальчики и девочки из враждующих подростковых шаек, Двудушников Ноткина и Песиглавцев Хана. А вот и сам Ноткин-хромоножка, вкупе с верным адъютантом - бакалавр не знал, какое прозвище носит рыжий пацан с нахально вздернутым носом - и подружкой, Ташей. Хан, с независимым видом рассевшийся на широком подлокотнике дивана. И Капелла, в платье темно-вишневого цвета и бронзовыми локонами, убранными под бархатный черный обруч.
- Прошу прощения за неожиданный визит… У вас тут что, Зеравшанская мирная конференция? - осведомился Данковский. Дети захихикали. Взгляд Даниэля невольно скользнул в угол гостиной, где на расстеленной скатерти горкой лежало аккуратно сложенное оружие - хорошего качества винтовки и ружья. - И съезд любителей стрелкового оружия, как я посмотрю.
- Не без этого, мэтр, - в тон гостю откликнулась Капелла, вставая и одергивая подол. - Хорошо, что вы пришли, - она хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание, и повысила голос. - Так, послушайте меня. На сегодня достаточно. Советую не расходиться, а переночевать здесь - места на всех хватит. Ноткин, смени караульных. Помни - двери и окна.
- Слушаюсь, мэ-эм, - откозырял младшей Ольгимской вожак Двудушников. - Валим, ребята.
Большая часть детей разбрелась по особняку, перекликаясь и готовя места для ночлега. Несколько девочек убирали с пола подушки и подсвечники с оплавившимися свечами. Хан не тронулся с места, хотя Ники выразительно скосилась в его сторону, указав глазами на дверь. Бакалавр присел к столу, перед ним немедля появилась дымящаяся чашка с жидким бульоном.
- Больше ничего нет, - огорченно развела руками Капелла.
- Все равно спасибо. Кого ограбили? - Даниэль кивнул на импровизированный оружейный склад. - И с кем собрались воевать?
- Позаимствовали коллекцию у моего дядюшки Судьи, - буркнул Хан. - Ему она больше ни к чему. Он решил покориться судьбе.
- А как к этому отнесся твой отец?
- Не знаю, - подросток зло прищурился. - Виктор застрелился. Сегодня днем.
- Хан, - Вероника положила ладонь на плечо приятеля и повернулась к бакалавру, объясняя: - Виктор Каин был добрым человеком, но душевных сил у него было немного. Пока рядом с ним была Нина - он, подобно луне, светил ее отраженным светом. Нет, он не заболел Песчанкой. Просто не мог больше без своей жены. Он вернулся к ней.
- А Мария потерялась, - раздраженно сказал Хан. - Утром ушла из Горнов - и с концами. Я никак не могу ее отыскать. Никто ее не видел. И Ники не слышит, где она.
- Сочувствую, - потери стали привычными, боль от них притупилась, и, узнав о чьей-то смерти, ты просто ставил в своем мысленном списке пометку напротив имени: этого больше нет, та умерла, этой семьи коснулась Песчанка. - Капелла, Хан, вы ничего не слышали о барышне Ян? Ее нет дома.
- Она… - начал Хан. Ольгимская-младшая перебила его:
- Она ушла в свой внутренний покой, мэтр - туда, где никто не причинит ей боли. Не тревожьтесь, вы увидите ее. И скажете ей все, что намеревались, - она слабо улыбнулась. - Да, мы готовимся к войне. Но только в том случае, если на нас нападут. Если нас оставят в покое - стрельбы не начнется. Завтра утром в Город прибывает Санитарный Корпус, вы знали об этом?
- Нет, - бакалавр насторожился. - Откуда это тебе известно, Ники?
- Просто знаю, - Ольгимская-младшая на миг закрыла глаза. - Слышу, как поезд идет по рельсам. Как он подъезжает все ближе и ближе. Чувствую смерть, которая цепляется за его колеса и кружит над ним. Завтра утром мы, уцелевшие дети Города, уйдем в Многогранник - но прежде я должна рассказать вам кое-что. Хан, девочки, выйдите.
- Никуда я не пойду, - набычился Каспар.
- Выйди… пожалуйста, - Ники не повысила голоса, не прикрикнула - но спорить с ней было невозможно. Хан скривился, спрыгнул с подлокотника, оглушительно хлопнул дверью. Младшая Ольгимская удрученно вздохнула:
- Не сердитесь на него.
- Капелла, что за новая идея тебя посетила? - с досадой осведомился Данковский. - Сначала ты вела речь о неотвратимости судьбы, а теперь сколачиваешь дружину с винтовками наперевес. И при чем тут Многогранник?
- Он защитит нас, - убежденно заявила Капелла. - А мы - мы защитим его. Рациональность и наука не могут нам помочь. Остается только чудо.
- Твой порошочек исцелил Грифа, - машинально сообщил бакалавр. - Я видел это своими глазами, - он подумал, не упомянуть ли о бесславной судьбе Влада, но что-то в облике Капеллы, печаль в ее глазах цвета ирисов предостерегло его от этого намерения. Ники сама все знала. Как знала обо всем, что творилось в Городе. Из талантливой девочки она превращалась в юную Хозяйку - и сейчас ее пальцы неловко сплетали первую из нитей судьбы. Услышав о Грифе, она слегка кивнула:
- Достойный выбор. Гриф кажется очень скверным человеком, но на самом деле он не такой.
- Я знаю, - согласился Даниэль. - Капелла, милая… Многогранник - всего лишь пустое заброшенное здание. Что вы станете делать там?
- Ждать, - просто ответила Ники. - Осталось уже совсем немного. Сутки, не больше. Сутки, в которые все решится и все закончится. Я не знаю, чем именно… но у меня был сон, сон-видение, - она, как примерная гимназистка, сложила руки на коленях. - Оно касалось вас. Будете слушать, господин скептик?
- Можно подумать, у меня есть выбор, - смирился бакалавр.
- Я видела вас в Степи, на кургане. На особенном кургане - наши мясники ходят туда в новолуние, режут быка и поят кровью Матерь Бодхо. Там стоят валуны, оставшиеся от ледника, на них выбиты тавро, которыми клеймят быков. Вы стояли там, - Капелла сжала кулачки, сосредотачиваясь и пытаясь как можно точнее выразить в словах свою грезу. Послание, указывающее на то, какую из дорог предпочесть, какую нить ей предстоит вплести в свой гобелен. - Перед вами в воздухе висело зеркало. Простое такое зеркало, в узкой черной оправе. В нем отражался Город, но вашего отражения почему-то не было. Вы упирались в это зеркало обеими руками, как делают люди, когда пытаются распахнуть неподатливую дверь, и кричали. Словно пытались дозваться кого-то. А потом… потом вы заплакали - от скорби и разочарования. Вы узнали нечто такое, что навсегда перевернуло вашу жизнь. Вы не хотели этого знания, оно само пришло к вам, и вам пришлось его принять. Заплатив чем-то очень важным. Чем-то дорогим для вас.
Юная провидица перевела дух.
- Вы отскочили от зеркала. У вас в руке появился пистолет. Старинный, с длинным стволом. Вы закрыли глаза левой рукой и выстрелили в зеркало. Оно словно взорвалось изнутри, разлетевшись облаком серебряной такой пыли. Весь наш Город разбился вдребезги. Осталась висящая в воздухе пустая рама, но за ней не было видно степи и курганов вокруг. Просто черный прямоугольник. Вы вглядывались в него, и вдруг оттуда кто-то вышел. Я не разглядела, кто. Безликая тень. Она подошла к вам, поцеловала и взяла за руку. Вы ушли вместе. А в раме от зеркала опять возникли дома и улицы. Аккуратненькие, чистенькие, все в зелени и цветах - знаете, в книжках для детей так рисуют пряничные городки. Очень красивые… и пустые. Ни одного человека на улицах. Я точно знала, что это наш Город - но в нем больше не было ни Многогранника, ни Термитника. Только Город.
Девочка замолчала. Она выглядела уставшей и опустошенной.
- Твое видение означает, что мне суждено погубить Город? - негромко спросил Данковский.
- Не знаю, - столь же тихо отозвалась Вероника. - Погубить или исцелить. Вы должны выстрелить - и ваш выстрел изменит прошлое и будущее. Но я также понимаю, что выстрел не обязательно стает выстрелом в прямом смысле этого слова - из пистолета, винтовки или любого другого оружия. Это могут быть вовремя сказанные слова. Действие. Сам факт вашего присутствия в определенном месте. Судьба шепчет мне на ухо, но я не всегда понимаю тайный смысл ее слов. Я подумала, вам нужно знать об этом. Помню, вы не верите в предначертания судьбы и верите, что можете менять ее по своему усмотрению. Что судьбы нет, а есть лишь люди и их поступки.
- Теперь я уже не знаю, во что мне верить, - с горечью признался бакалавр. - Все, что было моей опорой прежде, рушится. Еще немного - и я уверую в твою Судьбу, Судьбу с большой буквы.
- Судьбе не нужно, чтобы в нее верили. Она просто есть, - Капелла встала, легко дотронулась до плеча бакалавра. - Переночуйте у меня, если вам некуда больше идти. И… - она помедлила. - Да, я знаю, что случилось с моим братом. Его нить расплелась и оборвалась. Я пойду и поплачу о нем. Влад никогда не знал счастья, а теперь никогда не обретет покоя.
Она вышла, оставив дверь приоткрытой, Даниэль услышал ее голос в коридоре. В гостиную сунулась Ташка, заявив, что они нашли отдельное помещение для гостя - бывшую комнатку для горничных. Без окна, но с рукомойником и узкой провисшей кроватью. Ташка принесла лампу, поставив ее на единственный табурет. Бакалавр покрутил бронзовый вентиль, из носика крана вытекла тонкая струйка ржавой, вонючей воды. Дом жил детским беспокойством - то и дело кто-то пробегал вверх-вниз по лестнице, топоча ногами в разношенных башмаках, что-то перетаскивали с места на место, роняя и переругиваясь, подростки окликали друг друга, стучали дверями, смеялись - так беспечно, словно за стенами флигеля не было никакой Чумы.
Кто-то стукнул в дверь комнаты и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Даниэль ничуть не удивился, увидев на пороге Хана - губы поджаты, брови насуплены, выражение лица самое зловещее.
Подросток и молодой мужчина раздраженно смотрели друг на друга, разделенные узким латунным порожком комнаты.
- Ну? - бакалавр оказался более нетерпеливым. Ему неимоверно хотелось спать: глаза слипались сами собой, предметы приобретали зыбкие, расплывчатые очертания и всякое движение требовало недюжинных усилий. - Войдешь или будешь маяться в коридоре? Тогда лучше закрой дверь - с той стороны.
- О чем она говорила с вами? - сквозь зубы процедил Каспар.
- Спроси у нее сам.
- Она не скажет! - самообладание подростка дало трещину, куда устремилось наболевшее: - Она никогда ничего мне толком не говорит, ну да, она же Хозяйка, а я никто! Но вам - вам она почему-то все рассказывает, только вам! - на последнем восклицании ломающийся голос Хана дал петуха. Подросток ожесточенно дернул спрятанной под полой просторной куртки правой рукой. Добротная подкладка затрещала.
Мгновенное замешательство Хана спасло бакалавра если не от верной смерти, то от неизбежного ранения. Младший Каин наконец выдернул зацепившееся за петлю ружье и выпалил перед собой. В маленьком помещении грохот выстрела прозвучал настоящим взрывом. Данковский шарахнулся в сторону, ощутив упругое колебание воздуха от пролетевшей мимо пули. Комок свинца угодил в стену, проделав в выцветших обоях большое рваное отверстие, откуда струйкой потекла известка.
Спустя еще один толчок сердца Каспар получил размашистого пинка сапогом под колено, не удержался на ногах и боком влетел в комнату. Дверь за его спиной захлопнулась, бакалавр еле успел накинуть крючок. В коридоре послышался частый топот приближающихся ног и громкие встревоженные голоса.
Данковский припечатал подошвой сапога мальчишеское запястье и повернул ногу. Каспар сдавленно взвыл, из последних сил цепляясь за резной приклад.
- Отдай пушку, не то пальцы сломаю, - тихо и угрожающе произнесли над его головой. - Заткнись. Молчи, как труп.
На дверь обрушился град молотящих рук и ног.
- Мэтр, вы живы? Кто стрелял? - наперебой голосили снаружи.
- Простите за панику, - громко откликнулся Данковский, выдирая карабин из цепких рук Хана. - Я сегодня приобрел на Складах подержанный слонобой. Хотел почистить и ненароком выпалил. Пострадавших нет, только здоровенная дыра в стене. Капелла, ты там?
- Она спит, - гул за дверью слегка притих. Бакалавр узнал голос Спички: - У вас точно все в порядке?
- Лучше не бывает! - Даниэлю пришлось пнуть Хана по ребрам, чтобы вожак Песиглавцев, зашипев, наконец расстался с оружием. - Еще раз прошу прощения. Всем спокойной ночи. Стрельбы больше не предвидится.
Зашаркали удаляющиеся шаги. Судача и делясь мнениями, гости Ольгимской-младшей разбредались по комнатам флигеля.
- Вставай, - устало разрешил Данковский, убирая ногу и со щелчком извлекая из обреза роскошной охотничьей двустволки со спиленными стволами второй, неиспользованный патрон. Каспар, растирая отдавленное запястье, нехотя поднялся на ноги, с ненавистью косясь на бакалавра. - Чучело, ты хоть когда-нибудь научишься думать головой? Ты что, собираешься истреблять любого, кто спросит у Капеллы, который час, или откроет перед ней дверь? Она хотела обсудить со мной свое видение.
- Неправда! - взвился Хан. - Вы не верите в судьбу и в видения! Она не стала бы говорить с вами об этом! Она поговорила бы со мной!
- Каспар, - Данковский мимолетно пожалел о том, что пренебрег кратким курсом лекций об особенности психологии подростков. - Хан, послушай меня. Постарайся не перебивать, а выслушать. Уверен, ты толковый и сообразительный парень - и ты поймешь, о чем я тебе толкую, не сейчас, так позже. Капелла не такая, как другие девочки. И, когда вырастет, станет не такой, как другие женщины. Она всегда будет все решать сама. О чем и с кем ей говорить. Что открыть, о чем умолчать. Ей будет труднее, чем множеству других женщин - она обречена видеть больше, чем может сказать. И ты - ты не должен пытаться выведать ее тайны. Не должен указывать ей. Единственное, что ты можешь для нее сделать - это быть рядом. Поддерживать ее. Да, такая роль удается не всякому - ведь мы привыкли, что решают мужчины, а женщины лишь следуют указанным мужчинами путем. Но у вас все будет наоборот. Если будет. Но не зря же она выбрала тебя. Она тебе доверяет. Не совершай того, что огорчило бы Веронику. Как думаешь, что бы она сказала завтра, если бы тебе удалось пристрелить меня?
- Ничего, - с горечью произнес Каспар Каин. - Она ничего бы не сказала. Не стала бы ругать меня. Но мне больше никогда не удалось бы встать рядом с ней. Она бы ушла и оставила меня. Она добра, наша Капелла - но вы даже не подозреваете, какой жестокой она может быть.
- Она - Хозяйка, - признал Даниэль.
- Да, - тяжело уронил подросток. - Она - моя Хозяйка, - он протянул руку: - Простите. На меня что-то нашло. Отдайте ствол, а?
- Нет. Это мой боевой трофей и твоя плата за урок жизни, - отрезал Данковский. - Считай, ты дешево отделался. Сгинь с глаз моих.
Мальчишка проглотил готовую вырваться дерзость, мрачно зыркнул на свою бывшую собственность и вышел.
Даниэль рухнул на кровать, разглядывая ружье. Двустволка, пока Каспар не потрудился над ней с ножовкой, была великолепна. Резное ложе темного ореха, серебряный овал с рельефным изображением фигурки скачущего человекоконя и наименованием фирмы-производителя, «Кентавр» - похоже, младший Каин изувечил жемчужину коллекции своего дяди.
- А я Даниил, - в полусне представился оружию бакалавр. - Будем знакомы. Полежи пока тут. Завтра подумаем, что с тобой делать.
Никаких снов ему не снилось - ни вещих, ни обыкновенных.
Глава 19.
Оглавление.
- Ева!
Ответом ему была тишина. Данковский с удивлением и нарастающей тревогой пробежал по комнатам маленького особняка, страшась наткнуться на Еву, бьющуюся на полу в агонии Песчанки. И он ничем тогда не сможет ей помочь. У него нет ни шприца с морфием, чтобы облегчить ей путь на ту сторону жизни, ни порошочка, способного одолеть Чуму.
Евы не было. Одежда и прочее имущество бакалавра аккуратными стопками лежали на постели. Фонограф, записи и Тетрадь пропали. Особняк выглядел чистым и пустым, а когда Данковский сунулся в тайник Евы - плохо прибитая половица в комнате для рукоделия - то нашел там шкатулку с ее безделушками. Значит, не ограбление, да и какой сейчас смысл грабить? Ева навела в доме порядок, забрала фонограф и Тетрадь, и ушла. Куда? Не к Анне же Ангел?
Бакалавр в растерянности топтался посреди маленькой гостиной Омутов. Всего сутки назад Ева принимала здесь своих гостей, вон в буфете стоит недопитая ими бутылка вина. Теперь Ева пропала. С ней могло случиться все, что угодно. Она могла попасть под случайный выстрел во время заварушки около «Одинокой звезды». Могла подцепить Песчанку, потерять сознание и свалиться в канаву где-нибудь по пути из продуктовой лавки.
Но зачем она прихватила с собой фонограф? Боялась оставить дома? Или отправилась искать его, Данковского, чтобы вернуть ему то, что прежде составляло смысл его жизни? Мечта написать исследование о таинственном и страшном заболевании, книгу, последняя часть которой будет посвящена методам излечения Чумы.
- Ева, - в растерянности произнес Даниэль. В тишине особняка имя звякнуло надтреснутым колокольчиком.
Глухо и размеренно отбили часы. Восемь вечера.
читать дальшеДанковский понял, что не может, не хочет оставаться здесь. В доме, лишенном души, опустевшем без своей хозяйки.
Он нашел листок бумаги, нацарапав записку в надежде, что расстроенная Ева осталась переночевать у кого-то из подруг и завтра утром вернется. Да, убеждал он себя, именно так она и поступила. Унесла фонограф и тетради, чтобы не оставлять их в пустом доме - вдруг заберутся мародеры. Или уцелевшие Поджигатели швырнут бутылку с горючей смесью в окно. Даниэль писал, что заходил и не застал ее дома, что непременно вернется завтра - и что им нужно поговорить. Пусть она не обижается на него. Он не станет ни в чем ее обвинять. Она взрослая женщина, он не вправе указывать ей.
Записку он оставил на видном месте - за оправой висевшего в прихожей старинного зеркала. Мутная поверхность отразила его - ссутулившегося, с потемневшим, осунувшимся лицом и запавшими глазами, под которыми набрякли коричневые мешки. Давно не мытые волосы слиплись, модно подстриженная челка висела неопрятной сальной прядью. В этом человеке никто бы не признал молодого блестящего ученого из Столицы. Этому человеку было под пятьдесят, он устал, его прежние идеалы потеряли смысл, он утратил веру в рациональное и начинал склоняться к тому, чтобы, как та девочка из сказки, поверить в необъяснимое.
Даниэль покинул Омуты, тщательно прикрыв за собой дверь. В городе было тихо. Ни перестрелок патрулей Добровольной дружины с мародерами, ни пожаров, ни криков. Так тихо, что звенит в ушах и становится жутковато.
Бакалавр пересек мост через Глотку, быстрым шагом, почти бегом, миновал пустой Променад, свернув за облетевшим сквером на юг, к Утробе. Он рассчитывал дойти до дома Люричевой, расспросить, не знает ли она о Еве и попроситься на ночлег. Если Юлия откажет, можно рискнуть и забраться в какой-нибудь из пустующих домов.
Он обогнул темную громаду опустевшего Сгустка, поравнялся с выходившим окнами на набережную Жилки нарядным двухэтажным флигелем, где прежде обитала Капелла. Остановился, заметив пробивающиеся из-за плотных штор лучики света. Где-то забрался в дом? Или Капелла вернулась в родовое гнездо? Капелла, оставшаяся круглой сиротой - и формальной наследницей огромного состояния Ольгимских. Влад был прав, упоминая семейные счета и деловые связи Ольгимских - деньги, крутящиеся в банках страны, никуда не денутся, несмотря на эпидемию в Городе. Деньги ждут своего часа, ждут подписей преемников, чтобы перейти в новые руки.
Бедная девочка.
Должен ли он заглянуть в Сгусток и сообщить ей об участи брата?
Даниэль поднялся на крыльцо в две ступеньки, подергал бронзовое кольцо, продетое сквозь нос бычьей головы. Заперто. Вот будет здорово, если он сейчас нарвется на мародеров, шарящих в особняке.
И все же он постучал, не придумав ничего получше. За дверью почти сразу зашебуршились, настороженный голос подростка окликнул:
- Кого там несет?
- Это Данковский, - назвался бакалавр. - Я… я разыскиваю Ники Ольгимскую, Капеллу. Она дома? Могу я с ней поговорить?
Из-за толстой дверной створки вновь донеслось неразборчивое шушуканье.
- Вы один?
- Да, - откликнулся Данковский, услышав лязганье вытаскиваемого из скоб засова и щелканье отпираемого замка. Дверь приоткрылась, в грудь ему уткнулось длинное, блестящее вороненым железом дуло охотничьего ружья. Затем из темноты холла высунулось бледное пятно лица. Мальчишка, кажется, из шайки Хана, подозрительно осмотревший бакалавра и попытавшийся заглянуть ему за спину. Убедившись, что Данковский и в самом деле один, караульный отвел ствол в сторону, позволив незваному гостю пройти внутрь. Дверь тут же захлопнулась, оставив их в полутьме. Второй из несших дозор подростков принялся торопливо опускать засовы на место.
- Где вы таким добром разжились? - удивился Данковский, обратив внимание, что дети стерегут особняк отнюдь не с подержанными армейскими карабинами или дешевыми духовыми ружьями для охоты на птиц.
- Места знать надо, - с оттенком превосходства хмыкнул подросток. - Капелла и остальные наверху, в гостиной. Идите тихо. Не мешайте им.
Недавний погром в Сгустке не коснулся флигеля Ольгимской-младшей. Лиловый ковер на лестнице цел и не изорван в клочья, цветы в нишах выстреливали во все стороны тонкие зеленые листья и голубые соцветия. Бакалавр поднялся на второй этаж - невольно пытаясь ступать на цыпочках, что было довольно-таки затруднительно проделать в тяжелых и высоких сапогах. Дом переполняло напряжение, но не угрожающее напряжение сгустившегося воздуха перед грозой, а нечто иное, бодрящее, неуловимо кружившееся в воздухе. Так ранней весной после затянувшейся и холодной зимы глаз безуспешно пытается отыскать на черных ветвях первые признаки пробивающейся зелени, но замечает только смутную прозрачную дымку, и ощущает не аромат распускающихся цветов, но призрак грядущего запаха.
Даниэль толкнул дверь гостиной Ники - та открылась без малейшего скрипа. Он увидел теплое мерцание свечей, расставленных на полу и низком чайном столике. Уловил присутствие детей, рассевшихся на диванах и брошенных на пол подушках, их дыхание и приглушенное перешептывание. Услышал монотонный, завороженный собственной повестью голосок Спички, первого признанного сказочника городской детворы:
- …Поезда приходили туда, но обратно не возвращались, и больше никто никогда их не видел. Машинисты боялись водить составы, и жадные торговцы решили заключить с Дочкой Ночи договор на крови. Теперь, когда поезд приходил на станцию, в полночь на крышу паровоза взбирался степной колдун. Номарх, обученный машинному делу - глухонемой, с длинными пальцами и острыми зубами. Он простирал руки свои над спящей Степью, заклиная духов и древних, спящих богов, чтобы земля не гневалась на тех, кто увозит прочь шкуры и мясо ее погибших детей.
Степь рыдала под стальными рельсами, располосовавшими ее на части, цепями сковавшими ее свободу. Огромные черные звери выходили из мрака, мчались рядом с поездом, глотая сыпавшиеся из трубы огненные искры. Сотканные из лунного света и одиночества Дети Степи склоняли рогатые головы к вагонам, прощаясь со своею плотью и кровью, переступали через локомотив, рыча в бессильном гневе, не смея тронуть поезд, защищенный силой заклятий степного номарха. Так ехали они до самого утра. Когда же наступал рассвет, звери с воем исчезали в Степи, а колдун слезал с локомотива и тайными степными тропами возвращался в свое стойбище.
В новолуние же наступал срок исполнения договора между торговцами и Дочкой Ночи. Колдун входил в город и уводил с собой человека, того, которого сочтет подходящим - неважно, мужчину, женщину или ребенка. Он подходил к избраннику, брал его за руку и уводил за собой, куда и зачем - никто не знает. Но вот однажды…
Огоньки свечей разом качнулись, наклонившись в сторону двери. Даниэль вспомнил, что человеку для жизни вообще-то необходимо дышать и сдавленно кашлянул. Темное очарование рассеялось. Кто-то чихнул, кто-то нервно рассмеялся, кто-то повернул фитиль притушенной керосиновой лампы, и та вспыхнула, осветив ночное сборище.
В гостиную набилось человек тридцать детей. Некоторые рожицы показались Данковскому знакомыми. Мальчики и девочки из враждующих подростковых шаек, Двудушников Ноткина и Песиглавцев Хана. А вот и сам Ноткин-хромоножка, вкупе с верным адъютантом - бакалавр не знал, какое прозвище носит рыжий пацан с нахально вздернутым носом - и подружкой, Ташей. Хан, с независимым видом рассевшийся на широком подлокотнике дивана. И Капелла, в платье темно-вишневого цвета и бронзовыми локонами, убранными под бархатный черный обруч.
- Прошу прощения за неожиданный визит… У вас тут что, Зеравшанская мирная конференция? - осведомился Данковский. Дети захихикали. Взгляд Даниэля невольно скользнул в угол гостиной, где на расстеленной скатерти горкой лежало аккуратно сложенное оружие - хорошего качества винтовки и ружья. - И съезд любителей стрелкового оружия, как я посмотрю.
- Не без этого, мэтр, - в тон гостю откликнулась Капелла, вставая и одергивая подол. - Хорошо, что вы пришли, - она хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание, и повысила голос. - Так, послушайте меня. На сегодня достаточно. Советую не расходиться, а переночевать здесь - места на всех хватит. Ноткин, смени караульных. Помни - двери и окна.
- Слушаюсь, мэ-эм, - откозырял младшей Ольгимской вожак Двудушников. - Валим, ребята.
Большая часть детей разбрелась по особняку, перекликаясь и готовя места для ночлега. Несколько девочек убирали с пола подушки и подсвечники с оплавившимися свечами. Хан не тронулся с места, хотя Ники выразительно скосилась в его сторону, указав глазами на дверь. Бакалавр присел к столу, перед ним немедля появилась дымящаяся чашка с жидким бульоном.
- Больше ничего нет, - огорченно развела руками Капелла.
- Все равно спасибо. Кого ограбили? - Даниэль кивнул на импровизированный оружейный склад. - И с кем собрались воевать?
- Позаимствовали коллекцию у моего дядюшки Судьи, - буркнул Хан. - Ему она больше ни к чему. Он решил покориться судьбе.
- А как к этому отнесся твой отец?
- Не знаю, - подросток зло прищурился. - Виктор застрелился. Сегодня днем.
- Хан, - Вероника положила ладонь на плечо приятеля и повернулась к бакалавру, объясняя: - Виктор Каин был добрым человеком, но душевных сил у него было немного. Пока рядом с ним была Нина - он, подобно луне, светил ее отраженным светом. Нет, он не заболел Песчанкой. Просто не мог больше без своей жены. Он вернулся к ней.
- А Мария потерялась, - раздраженно сказал Хан. - Утром ушла из Горнов - и с концами. Я никак не могу ее отыскать. Никто ее не видел. И Ники не слышит, где она.
- Сочувствую, - потери стали привычными, боль от них притупилась, и, узнав о чьей-то смерти, ты просто ставил в своем мысленном списке пометку напротив имени: этого больше нет, та умерла, этой семьи коснулась Песчанка. - Капелла, Хан, вы ничего не слышали о барышне Ян? Ее нет дома.
- Она… - начал Хан. Ольгимская-младшая перебила его:
- Она ушла в свой внутренний покой, мэтр - туда, где никто не причинит ей боли. Не тревожьтесь, вы увидите ее. И скажете ей все, что намеревались, - она слабо улыбнулась. - Да, мы готовимся к войне. Но только в том случае, если на нас нападут. Если нас оставят в покое - стрельбы не начнется. Завтра утром в Город прибывает Санитарный Корпус, вы знали об этом?
- Нет, - бакалавр насторожился. - Откуда это тебе известно, Ники?
- Просто знаю, - Ольгимская-младшая на миг закрыла глаза. - Слышу, как поезд идет по рельсам. Как он подъезжает все ближе и ближе. Чувствую смерть, которая цепляется за его колеса и кружит над ним. Завтра утром мы, уцелевшие дети Города, уйдем в Многогранник - но прежде я должна рассказать вам кое-что. Хан, девочки, выйдите.
- Никуда я не пойду, - набычился Каспар.
- Выйди… пожалуйста, - Ники не повысила голоса, не прикрикнула - но спорить с ней было невозможно. Хан скривился, спрыгнул с подлокотника, оглушительно хлопнул дверью. Младшая Ольгимская удрученно вздохнула:
- Не сердитесь на него.
- Капелла, что за новая идея тебя посетила? - с досадой осведомился Данковский. - Сначала ты вела речь о неотвратимости судьбы, а теперь сколачиваешь дружину с винтовками наперевес. И при чем тут Многогранник?
- Он защитит нас, - убежденно заявила Капелла. - А мы - мы защитим его. Рациональность и наука не могут нам помочь. Остается только чудо.
- Твой порошочек исцелил Грифа, - машинально сообщил бакалавр. - Я видел это своими глазами, - он подумал, не упомянуть ли о бесславной судьбе Влада, но что-то в облике Капеллы, печаль в ее глазах цвета ирисов предостерегло его от этого намерения. Ники сама все знала. Как знала обо всем, что творилось в Городе. Из талантливой девочки она превращалась в юную Хозяйку - и сейчас ее пальцы неловко сплетали первую из нитей судьбы. Услышав о Грифе, она слегка кивнула:
- Достойный выбор. Гриф кажется очень скверным человеком, но на самом деле он не такой.
- Я знаю, - согласился Даниэль. - Капелла, милая… Многогранник - всего лишь пустое заброшенное здание. Что вы станете делать там?
- Ждать, - просто ответила Ники. - Осталось уже совсем немного. Сутки, не больше. Сутки, в которые все решится и все закончится. Я не знаю, чем именно… но у меня был сон, сон-видение, - она, как примерная гимназистка, сложила руки на коленях. - Оно касалось вас. Будете слушать, господин скептик?
- Можно подумать, у меня есть выбор, - смирился бакалавр.
- Я видела вас в Степи, на кургане. На особенном кургане - наши мясники ходят туда в новолуние, режут быка и поят кровью Матерь Бодхо. Там стоят валуны, оставшиеся от ледника, на них выбиты тавро, которыми клеймят быков. Вы стояли там, - Капелла сжала кулачки, сосредотачиваясь и пытаясь как можно точнее выразить в словах свою грезу. Послание, указывающее на то, какую из дорог предпочесть, какую нить ей предстоит вплести в свой гобелен. - Перед вами в воздухе висело зеркало. Простое такое зеркало, в узкой черной оправе. В нем отражался Город, но вашего отражения почему-то не было. Вы упирались в это зеркало обеими руками, как делают люди, когда пытаются распахнуть неподатливую дверь, и кричали. Словно пытались дозваться кого-то. А потом… потом вы заплакали - от скорби и разочарования. Вы узнали нечто такое, что навсегда перевернуло вашу жизнь. Вы не хотели этого знания, оно само пришло к вам, и вам пришлось его принять. Заплатив чем-то очень важным. Чем-то дорогим для вас.
Юная провидица перевела дух.
- Вы отскочили от зеркала. У вас в руке появился пистолет. Старинный, с длинным стволом. Вы закрыли глаза левой рукой и выстрелили в зеркало. Оно словно взорвалось изнутри, разлетевшись облаком серебряной такой пыли. Весь наш Город разбился вдребезги. Осталась висящая в воздухе пустая рама, но за ней не было видно степи и курганов вокруг. Просто черный прямоугольник. Вы вглядывались в него, и вдруг оттуда кто-то вышел. Я не разглядела, кто. Безликая тень. Она подошла к вам, поцеловала и взяла за руку. Вы ушли вместе. А в раме от зеркала опять возникли дома и улицы. Аккуратненькие, чистенькие, все в зелени и цветах - знаете, в книжках для детей так рисуют пряничные городки. Очень красивые… и пустые. Ни одного человека на улицах. Я точно знала, что это наш Город - но в нем больше не было ни Многогранника, ни Термитника. Только Город.
Девочка замолчала. Она выглядела уставшей и опустошенной.
- Твое видение означает, что мне суждено погубить Город? - негромко спросил Данковский.
- Не знаю, - столь же тихо отозвалась Вероника. - Погубить или исцелить. Вы должны выстрелить - и ваш выстрел изменит прошлое и будущее. Но я также понимаю, что выстрел не обязательно стает выстрелом в прямом смысле этого слова - из пистолета, винтовки или любого другого оружия. Это могут быть вовремя сказанные слова. Действие. Сам факт вашего присутствия в определенном месте. Судьба шепчет мне на ухо, но я не всегда понимаю тайный смысл ее слов. Я подумала, вам нужно знать об этом. Помню, вы не верите в предначертания судьбы и верите, что можете менять ее по своему усмотрению. Что судьбы нет, а есть лишь люди и их поступки.
- Теперь я уже не знаю, во что мне верить, - с горечью признался бакалавр. - Все, что было моей опорой прежде, рушится. Еще немного - и я уверую в твою Судьбу, Судьбу с большой буквы.
- Судьбе не нужно, чтобы в нее верили. Она просто есть, - Капелла встала, легко дотронулась до плеча бакалавра. - Переночуйте у меня, если вам некуда больше идти. И… - она помедлила. - Да, я знаю, что случилось с моим братом. Его нить расплелась и оборвалась. Я пойду и поплачу о нем. Влад никогда не знал счастья, а теперь никогда не обретет покоя.
Она вышла, оставив дверь приоткрытой, Даниэль услышал ее голос в коридоре. В гостиную сунулась Ташка, заявив, что они нашли отдельное помещение для гостя - бывшую комнатку для горничных. Без окна, но с рукомойником и узкой провисшей кроватью. Ташка принесла лампу, поставив ее на единственный табурет. Бакалавр покрутил бронзовый вентиль, из носика крана вытекла тонкая струйка ржавой, вонючей воды. Дом жил детским беспокойством - то и дело кто-то пробегал вверх-вниз по лестнице, топоча ногами в разношенных башмаках, что-то перетаскивали с места на место, роняя и переругиваясь, подростки окликали друг друга, стучали дверями, смеялись - так беспечно, словно за стенами флигеля не было никакой Чумы.
Кто-то стукнул в дверь комнаты и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. Даниэль ничуть не удивился, увидев на пороге Хана - губы поджаты, брови насуплены, выражение лица самое зловещее.
Подросток и молодой мужчина раздраженно смотрели друг на друга, разделенные узким латунным порожком комнаты.
- Ну? - бакалавр оказался более нетерпеливым. Ему неимоверно хотелось спать: глаза слипались сами собой, предметы приобретали зыбкие, расплывчатые очертания и всякое движение требовало недюжинных усилий. - Войдешь или будешь маяться в коридоре? Тогда лучше закрой дверь - с той стороны.
- О чем она говорила с вами? - сквозь зубы процедил Каспар.
- Спроси у нее сам.
- Она не скажет! - самообладание подростка дало трещину, куда устремилось наболевшее: - Она никогда ничего мне толком не говорит, ну да, она же Хозяйка, а я никто! Но вам - вам она почему-то все рассказывает, только вам! - на последнем восклицании ломающийся голос Хана дал петуха. Подросток ожесточенно дернул спрятанной под полой просторной куртки правой рукой. Добротная подкладка затрещала.
Мгновенное замешательство Хана спасло бакалавра если не от верной смерти, то от неизбежного ранения. Младший Каин наконец выдернул зацепившееся за петлю ружье и выпалил перед собой. В маленьком помещении грохот выстрела прозвучал настоящим взрывом. Данковский шарахнулся в сторону, ощутив упругое колебание воздуха от пролетевшей мимо пули. Комок свинца угодил в стену, проделав в выцветших обоях большое рваное отверстие, откуда струйкой потекла известка.
Спустя еще один толчок сердца Каспар получил размашистого пинка сапогом под колено, не удержался на ногах и боком влетел в комнату. Дверь за его спиной захлопнулась, бакалавр еле успел накинуть крючок. В коридоре послышался частый топот приближающихся ног и громкие встревоженные голоса.
Данковский припечатал подошвой сапога мальчишеское запястье и повернул ногу. Каспар сдавленно взвыл, из последних сил цепляясь за резной приклад.
- Отдай пушку, не то пальцы сломаю, - тихо и угрожающе произнесли над его головой. - Заткнись. Молчи, как труп.
На дверь обрушился град молотящих рук и ног.
- Мэтр, вы живы? Кто стрелял? - наперебой голосили снаружи.
- Простите за панику, - громко откликнулся Данковский, выдирая карабин из цепких рук Хана. - Я сегодня приобрел на Складах подержанный слонобой. Хотел почистить и ненароком выпалил. Пострадавших нет, только здоровенная дыра в стене. Капелла, ты там?
- Она спит, - гул за дверью слегка притих. Бакалавр узнал голос Спички: - У вас точно все в порядке?
- Лучше не бывает! - Даниэлю пришлось пнуть Хана по ребрам, чтобы вожак Песиглавцев, зашипев, наконец расстался с оружием. - Еще раз прошу прощения. Всем спокойной ночи. Стрельбы больше не предвидится.
Зашаркали удаляющиеся шаги. Судача и делясь мнениями, гости Ольгимской-младшей разбредались по комнатам флигеля.
- Вставай, - устало разрешил Данковский, убирая ногу и со щелчком извлекая из обреза роскошной охотничьей двустволки со спиленными стволами второй, неиспользованный патрон. Каспар, растирая отдавленное запястье, нехотя поднялся на ноги, с ненавистью косясь на бакалавра. - Чучело, ты хоть когда-нибудь научишься думать головой? Ты что, собираешься истреблять любого, кто спросит у Капеллы, который час, или откроет перед ней дверь? Она хотела обсудить со мной свое видение.
- Неправда! - взвился Хан. - Вы не верите в судьбу и в видения! Она не стала бы говорить с вами об этом! Она поговорила бы со мной!
- Каспар, - Данковский мимолетно пожалел о том, что пренебрег кратким курсом лекций об особенности психологии подростков. - Хан, послушай меня. Постарайся не перебивать, а выслушать. Уверен, ты толковый и сообразительный парень - и ты поймешь, о чем я тебе толкую, не сейчас, так позже. Капелла не такая, как другие девочки. И, когда вырастет, станет не такой, как другие женщины. Она всегда будет все решать сама. О чем и с кем ей говорить. Что открыть, о чем умолчать. Ей будет труднее, чем множеству других женщин - она обречена видеть больше, чем может сказать. И ты - ты не должен пытаться выведать ее тайны. Не должен указывать ей. Единственное, что ты можешь для нее сделать - это быть рядом. Поддерживать ее. Да, такая роль удается не всякому - ведь мы привыкли, что решают мужчины, а женщины лишь следуют указанным мужчинами путем. Но у вас все будет наоборот. Если будет. Но не зря же она выбрала тебя. Она тебе доверяет. Не совершай того, что огорчило бы Веронику. Как думаешь, что бы она сказала завтра, если бы тебе удалось пристрелить меня?
- Ничего, - с горечью произнес Каспар Каин. - Она ничего бы не сказала. Не стала бы ругать меня. Но мне больше никогда не удалось бы встать рядом с ней. Она бы ушла и оставила меня. Она добра, наша Капелла - но вы даже не подозреваете, какой жестокой она может быть.
- Она - Хозяйка, - признал Даниэль.
- Да, - тяжело уронил подросток. - Она - моя Хозяйка, - он протянул руку: - Простите. На меня что-то нашло. Отдайте ствол, а?
- Нет. Это мой боевой трофей и твоя плата за урок жизни, - отрезал Данковский. - Считай, ты дешево отделался. Сгинь с глаз моих.
Мальчишка проглотил готовую вырваться дерзость, мрачно зыркнул на свою бывшую собственность и вышел.
Даниэль рухнул на кровать, разглядывая ружье. Двустволка, пока Каспар не потрудился над ней с ножовкой, была великолепна. Резное ложе темного ореха, серебряный овал с рельефным изображением фигурки скачущего человекоконя и наименованием фирмы-производителя, «Кентавр» - похоже, младший Каин изувечил жемчужину коллекции своего дяди.
- А я Даниил, - в полусне представился оружию бакалавр. - Будем знакомы. Полежи пока тут. Завтра подумаем, что с тобой делать.
Никаких снов ему не снилось - ни вещих, ни обыкновенных.
Глава 19.
Оглавление.
@темы: фанфики
-
-
29.02.2024 в 12:25Посетите также мою страничку
academy.theunemployedceo.org/forums/users/flori... ответственность за неуведомление об открытии счета в иностранном банке
33490-+