Кода гаруспик добрался до бульвара перед Собором, все уже завершилось. Осталась только кучка замешкавшихся зевак, неприкаянно бродивших по скверу, и черная стая Надзирателей. Виселица с двумя болтающимися телами. В своем стремлении к справедливому воздаянию провинившимся Инквизитор не ведала компромиссов.
Впрочем, нет. Один-единственный компромисс на ее счету имелся. Он сам, Артемий Бурах. Карающему Бичу надлежало казнить его в первую очередь, не тратя время на поиск улик и составление обвинения. Просто так, для острастки Уклада.
Но Инквизитор не тронула менху. Мало того, своей властью остановила начинающуюся охоту на предполагаемого Потрошителя, разрешив ему посещать ее в любое время дня и ночи.
Охранявшие двери Собора ликторы при всяком его появлении злобно ворчали сквозь зубы, но все же распахивали для него тяжелые створки с литым изображением Страстей Господних. Бурах еле удерживался от искушения подразнить их - так, мимоходом, чтобы служилось веселей.
Внутри Собора всегда висел светло-сизый сумрак. Независимо от того, был снаружи разгар солнечного дня или глухая полночь. Вечные серые сумерки, оттененные пурпурными, золотистыми и лазоревыми пятнами витражей. Робкое мерцание немногочисленных ламп, бесстрастные лики застывших на высоких постаментах безглазых статуй безымянных подвижников, святых дев и ангелов. Черные одеяния, перечеркнутые алыми полосами и тонкой золотой цепью.
Карающий бич Церкви, Инквизитор Лилич. Горожане, упоминая Инквизитора, предпочитали говорить о нем в мужском роде, называя его по заглазному прозвищу или фамилии, и стараясь лишний раз не упоминать имя.
читать дальшеАглая.
Аглая Лилич.
Аглая Лилич, Инквизитор.
Прозрачно-серые глаза, стылая вода северных фьордов. Льняные волосы, стянутые на затылке тугим узлом. Узкие губы, шорох и переливы черного шелка. Ум, разящий без пощады и изворотливый, как древесная гадюка. Холодная, спокойная, невозмутимая. Разумно-жестокая, готовая ответить за свои слова и деяния. Незадолго до отъезда в Город Бурах читал исполненные многозначительности газетные заметки, касавшиеся скандала и раскола в среде высших церковников - скандала, вспыхнувшего стараниями Аглаи Лилич. Своими нападками и разоблачениями она вызвала крайнее неудовольствие высших иерархов Церкви. Ее отправили сюда, дав единственный шанс оправдаться. Наделив обширными полномочиями и набросив на шею призрачную веревку.
Бурах всегда представлял Инквизитора фигурой на шахматной доске. Королевой, летящей наискосок по черно-белым клеткам навстречу врагу. Черной королевой с сияющим мечом, разящей без сомнения и страха. Воплощением справедливости, которое невозможно подкупить, улестить, переубедить. Пусть рухнет мир, но восторжествует закон.
Им прямо-таки было предначертано стать непримиримыми противниками. Ну, еще бы - посланница Церкви и менху, служитель религии, официально внесенной в список еретических и запрещенных законом сект. Высокопоставленным столичным шишкам, наверное, даже не приходило в голову, что Матерь Бодхо и ее дети до сих пор не сошли с великого колеса жизни. Они все еще здесь. Бродят в Степи, всякое летнее и зимнее равноденствие раскрывая для Великой Матери линии достойнейшего из быков, рассказывают у костров свои сказки - длинные и запутанные, как степные тропы и ручьи.
Они должны были стать врагами.
Но не стали.
Не вышло.
Артемий отдавал себе отчет в том, что Инквизитор дружелюбна с ним только до тех пор, пока находит его полезным. В день, когда его полезность исчерпается, она недрогнувшей рукой подпишет распоряжение о его казни. Наблюдать за ней - все равно, что наблюдать за работой жутковатого механического жнеца, каждым взмахом срезающего новые и новые колосья.
Она то ли вежливо приказала, то ли настойчиво попросила держать ее в курсе отчаянных попыток найти эффективное средство против Песчанки. И гаруспик наведывался в Собор почти всякий день, даже если новостей не было вообще. Ради возможности увидеть ее, хотя бы четверть часа в день. Убедиться, что Язва не дотянулась до нее и ее убеждения не претерпели изменения. Посидеть в боковом приделе, где Инквизитор устроила подобие кабинета и штабного центра - и где спала на армейской раскладушке, за занавеской из поеденного молью бархата. Клерки заваривали для нее травяной чай на фырчащей керосиновой плитке, она пила его из огромной кружки темной глазури, с нарисованным на боку ухмыляющимся котом. Допив, прижимала тяжелой кружкой стопки докладов Наблюдателей.
Сегодня над массивным канцелярским столом Инквизитора, позаимствованным в Управе, пронесся ураган. Распоряжения, приказы, памятные заметки Лилич - все было безжалостной рукой сметено на пол. Двое клерков, сидя на корточках, поспешно сортировали бумаги по матерчатым папкам. На зеленом сукне были разложены несколько здоровенных листов плотной темно-синей чертежной бумаги, переложенных прозрачно-голубой шуршащей калькой. Края листов упрямо закручивались, и Инквизитор, сквернословя сквозь зубы, придавливала их томиками проповедей святых отцов и литыми серебряными подсвечниками. Испещрявшие синюю и голубую бумагу белые и черные линии складывались в изображение внутренностей большого и чрезвычайно запутанного здания. Бурах видел их вверх ногами, озадачившись вопросом, с чего вдруг Карающий Бич заинтересовалась архитектурой. Меж чертежами была всунута крупномасштабная геодезическая карта Города.
- Явился, чтоб тебя!.. - рявкнула она, увидев менху. Раздраженно махнула рукой, шуганув возившихся с бумагами клерков, и брезгливо сморщила носик: - Бурах, я все понимаю, ремесло обязывает, но…
- От меня смердит, - понимающе закончил фразу Артемий. - Ну извини. Вчера выдался тяжелый день, а все прачечные, как назло, оказались закрыты.
- Убийца с чувством юмора, как мило, - Лилич глянула по сторонам, убедившись, что подчиненные убрались из зоны подслушивания, и вполголоса потребовала: - Куртку сними и брось где-нибудь подальше. Даже мертвяки в Термитнике так не воняют, как ты, а к мученичеству и подвижничеству я еще духовно не готова. Стрельба в районе Складов вчерашним вечером - твоих рук дело?
- Не моих, - наотрез отказался Бурах.
- А чьих? - потребовала ответа Инквизитор. Сверля его взглядом, яснее всяких слов говорившим: «Не лги. Я вижу тебя насквозь и все равно узнаю правду!»
- Добровольной Дружины, - гаруспик прежде не пробовал себя в роли доносчика. Эффект получился смешанный, одновременно приятный и раздражающий. - Они развязали небольшую войну с… с людьми Грифа.
- Которые днем ловко обчистили их арсенал, надо полагать? - не отставала Карающий Бич. - Ну да ладно, пес с ними. Завтра я отправлю Дружину и ликторов на зачистку Складов, а тех, кто уцелеет - разгоню по домам. Все равно от них никакого проку, окромя вреда. Есть хочешь?
- Всегда, - Артемий огляделся, ища, куда бы присесть и где бы повесить пахнущую запекшейся кровью и прелой травой куртку.
- Вот, - Лилич подвинула в его сторону щербатую тарелку с обрезками чесночной колбасы не первой свежести и несколькими ломтями скверно выпеченного хлеба. - Мэтр Данковский счел своим долгом упрекнуть меня в немилосердии и излишней жестокости. А я так скажу, - она ткнула кулаками в столешницу. - У меня нет и никогда не было привычки рубить сплеча. Я просмотрела отданные комендантом распоряжения и переговорила с уцелевшими работниками фабрики Ольгимских. Если бы не преступная медлительность Сабурова, эпидемию можно было бы пресечь еще в начале осени. Я даже не упоминаю о том, что комендант оказался не в силах изловить Поджигателей. О том, что на взятки Ольгимского с компанией можно было выстроить не один, а несколько комплексов очистительных сооружений, не сливая кровавую мерзость из Термитника прямиком в реку. Кстати, о реках! Дожуй колбасу, иди сюда и взгляни, - она вытащила карту, положила ее поверх чертежей и постучала по ней согнутым пальцем. - Что ты видишь?
- Геодезический план Города и разрез почв по линии север-юг и восток-запад, - несколько невнятно отозвался менху.
- Составленный геодезистами столичного Землемерного института в те годы, когда Ольгимские начали строительство Термитника, - подтвердила Инквизитор. Помотала головой, сильным движением указательных пальцев помассировала веки, потемневшие от постоянного недосыпания. Ткнула в карту пальцем с коротко остриженным ногтем: - Вот бойни, вот река, вот два притока - Глотка и Жилка. Река течет с востока на запад, множественные трубы от скотобоен сливают отходы вот сюда, а здесь у нас… здесь нас тянется водоносный пласт, подпитывающий Горхон и позволивший наладить в Городе постоянное водоснабжение. Пока все ясно?
- Более чем, - кивнул гаруспик, поневоле заинтересовавшись. Он родился в этом Городе, но ему никогда не приходило в голову узнать, откуда берется вода в Горхоне - хотя он не раз слышал об источниках на дне реки. И вот человек, проведший в Городе всего несколько дней, посвящает его в столь удивительные подробности.
- Прекрасно. Смотрим дальше. Вот искусственный насыпной остров и стоящий на нем Многогранник, - она зашелестела чертежами, уложила поверх карты синий лист с перекрестьями белых тонких линий. - Весьма оригинальный в своем архитектурном решении - видишь, я умею восхищаться чужим талантом! - но промыслом своего создателя, гениального до сумасшествия Стаматина, воткнутый в наиболее уязвимое место водоносного пласта. Он торчит там, аки пробка в бездонной бутылке - наполняющейся водой пополам с заразными фабричными отходами и той дрянью, что скапливалась там веками. Ты знал, что на месте нынешнего русла Горхона располагались древние скотомогильники? Они и посейчас там, глубоко под землей. Следишь за моей мыслью, еретик нераскаявшийся?
- Откуда ты все это разузнала? - искренне удивился Артемий.
- У Церкви много возможностей, - туманно отозвалась Карающий Бич и хмыкнула: - Ладно, не позволю тебе умереть от любопытства. Геодезическими картами меня снабдил один из твоих знакомцев. Старейшина Оюн с боен. Чертежи Многогранника принес один из моих друзей, чье имя я предпочла бы не открывать. Мы замечательно потолковали с Оюном - для предстоятеля секты скотопоклонников он весьма разумен и рассудителен. Он дал мне неплохой совет, и в ближайшее время я намерена кое-что предпринять. А именно - взорвать Многогранник. Нынешним же вечером. В Управе уцелело несколько ящиков динамита - марки НВ-72 или 75, не помню точно - и взрыватели к нему. Динамит просроченный, но, думаю, сработает. Надо только подломить штырь-основание, на котором держится эта махина. Остальное рухнет само собой. Потом мы извлечем остатки фундамента Многогранника из земли и откроем путь воде. Да, Город ожидает небольшое наводнение - но усилившееся течение унесет с собой зараженные массы и промоет почву. Долой один из основных факторов постоянного распространения заражения.
Бурах подавился твердой, как камень, колбасой. Аглая бесцеремонно стукнула его твердым кулачком по спине, взяла с тарелки оставшийся ломоть хлеба, отломила кусочек и отправила в рот.
- Так что скажешь? - она вопросительно вскинула бровь.
- Хм, - Артемий подтянул карту и чертежи Многогранника к себе. - Возмущение горожан, само собой, ты в расчет не принимаешь. Собираешься разрушить местную достопримечательность - во имя чего? Сомнительного плана по очистке водопроводных вод?
- Во имя спасения уцелевших горожан, - отрезала Инквизитор. - Пожертвовать одним-единственным зданием ради спасения людей - невеликая цена. Я пытаюсь вас спасти, как ты не понимаешь? - впервые на памяти Бураха в голосе Лилич прозвучало неподдельное отчаяние.
- Я все понимаю, - мягко заверил он ее - и это было ошибкой. Карающий Бич немедля разъярилась:
- Я делаю хоть что-то, а чем заняты ты и твой приятель Рубин?! Где панацея, которую вы уже который день сулитесь изготовить? Обещания, обещания, одни обещания! - она наклонилась вперед, угрожающе прищурившись: - Бурах, имей в виду: если я не смогу утереть нос Санитарному Корпусу, я захвачу с собой всех, кого смогу. Тебя в том числе.
- Спасибо, хоть предупредила. Доброта твоя просто не ведает границ, - Бурах ни мгновения не сомневался в том, что Инквизитор выполнит обещанное. - О старых скотомогильниках я что-то слышал. И о комплексах пещер и естественных каверн под Термитником - в их существование мне верится с трудом, слишком легкая тут почва. При большом количестве пустот она бы просто обрушилась. Не забывай, пусть я здесь родился, но я все-таки чужак. Я многого не знаю. У меня есть отцовские записи, есть все, что я узнал в Столице - но этого не хватает, чтобы создать сыворотку. Иногда мне кажется, что нам недостает… - он помолчал, не в силах предугадать, как Инквизитор воспримет его слова, - недостает капельки чуда и веры. Не твоей столичной веры, принесенной извне и навязанной нам, но нашей собственной. Веры Уклада.
Лилич закатила глаза, невероятным усилием воли удержавшись от искушения начать многочасовой диспут о религиозных заблуждениях Бураха - и о том, какие муки ожидают менху в посмертии.
- Ты сказала, тебе нужен мой совет, - медленно проговорил гаруспик. - Вот он. Повремени с уничтожением Многогранника. Пожалуйста. Хотя бы до завтрашнего дня. Я наведаюсь в Термитник, поговорю со Старейшиной и Оспиной. Попрошу о помощи и о знании. Может, мы с Рубиным что-то упускаем. Что-то, лежащее на поверхности. Он и я - мы в бОльшей степени ученые, нежели последователи Уклада. Мы можем не знать чего-то важного, чего-то, о чем известно только посвященным в жизнь и ритуалы Уклада.
- Так пойди и узнай! - тоном раздраженной королевы приказала Лилич. - Да не забывай извещать меня. Хочешь, я приставлю к тебе вестового? У меня тут уйма клерков, которые все равно ничем толком не заняты. Болтаются под ногами и смотрят собачьими глазами.
- Обойдусь, - отказался от предложенной чести Бурах.
В притвор сунулся один из упомянутых клерков - бледный, взволнованный и перепуганный.
- Ваше святейшество… - неуверенно заикнулся он, косясь на собеседника Карающего Бича.
- Ну?
- Ликторы, отправленные вами за Ольгимским-младшим…
- Отлично. Пусть ждет, сейчас я им займусь, - кивнула Инквизитор.
- Ваше святейшество, возникла проблема…
- Какая именно? - Лилич нахмурилась. Клерк мелко затрясся.
- При попытке войти в таверну ликторы наткнулись на организованное сопротивление. Там оказались присные Грифа со Складов, они начали отстреливаться. Ваше святейшество, около таверны Новака и в квартале Дубильщиков вспыхнула настоящая перестрелка…
- Свободен, - Карающий Бич коротко махнула ладонью. Клерк с готовностью испарился.
- Зачем тебе занадобился еще и Ольгимский-младший? - спросил Бурах.
- Для коллекции, - огрызнулась Лилич. - Наткнешься на мэтра Данковского, можешь расспросить его о подвигах Влада в скотобойнях. Извини, долг зовет, - она начисто утратила интерес к Бураху, схватив с табурета плащ и торопливо влезая в рукава. - Только этого мне не хватало… Не стой столбом, иди! В Термитник, в Степь, куда угодно, только добудь мне ответы. Или сыворотку. Или хоть что-нибудь. Ступай же! - она начинала по-настоящему злиться, и воздух вокруг нее потрескивал, как в грозу. Бормоча под нос проклятия Грифу и своим бестолковым подчиненным, Инквизитор черной молнией вылетела из придела.
За стенами Собора маленькими смерчами шелестели опавшие листья - в точности разлетевшиеся со стола Инквизитора деловые бумаги. Качались тела на виселице, качалось чучело Песчанки на фонарном столбе.
«Почему, отчего? Почему именно она, а не уроженка Степи или Столицы? Кто в небесах заставил меня сделать этот выбор и теперь смеется, глядя на землю с медленно тянущихся к югу облаков? Что я для нее, что она для меня? Враг, которому можно открыть душу - а потом прикончить, чтобы секреты остались секретами?»
Бурах спустился по ступенькам Собора, всей спиной ощущая неприязненно-жгучие взгляды Наблюдателей. Зашагал в сторону ближайшего моста через Глотку, к Термитнику, намереваясь всерьез потолковать с Оюном и Оспиной - высокий, с упрямо наклоненной вперед головой, обманчиво нескладный и выглядящий в своей поношенной куртке настоящим оборванцем. Пальцы левой руки непроизвольно поглаживали фетровый кошель с Инструментами. Разрушить Многогранник, это же надо было до такого додуматься. Но если Аглая не ошибается и не введена в заблуждение…
И все-таки, как ей удалось разжиться стаматинскими чертежами?
Глава 13.
Оглавление.
Впрочем, нет. Один-единственный компромисс на ее счету имелся. Он сам, Артемий Бурах. Карающему Бичу надлежало казнить его в первую очередь, не тратя время на поиск улик и составление обвинения. Просто так, для острастки Уклада.
Но Инквизитор не тронула менху. Мало того, своей властью остановила начинающуюся охоту на предполагаемого Потрошителя, разрешив ему посещать ее в любое время дня и ночи.
Охранявшие двери Собора ликторы при всяком его появлении злобно ворчали сквозь зубы, но все же распахивали для него тяжелые створки с литым изображением Страстей Господних. Бурах еле удерживался от искушения подразнить их - так, мимоходом, чтобы служилось веселей.
Внутри Собора всегда висел светло-сизый сумрак. Независимо от того, был снаружи разгар солнечного дня или глухая полночь. Вечные серые сумерки, оттененные пурпурными, золотистыми и лазоревыми пятнами витражей. Робкое мерцание немногочисленных ламп, бесстрастные лики застывших на высоких постаментах безглазых статуй безымянных подвижников, святых дев и ангелов. Черные одеяния, перечеркнутые алыми полосами и тонкой золотой цепью.
Карающий бич Церкви, Инквизитор Лилич. Горожане, упоминая Инквизитора, предпочитали говорить о нем в мужском роде, называя его по заглазному прозвищу или фамилии, и стараясь лишний раз не упоминать имя.
читать дальшеАглая.
Аглая Лилич.
Аглая Лилич, Инквизитор.
Прозрачно-серые глаза, стылая вода северных фьордов. Льняные волосы, стянутые на затылке тугим узлом. Узкие губы, шорох и переливы черного шелка. Ум, разящий без пощады и изворотливый, как древесная гадюка. Холодная, спокойная, невозмутимая. Разумно-жестокая, готовая ответить за свои слова и деяния. Незадолго до отъезда в Город Бурах читал исполненные многозначительности газетные заметки, касавшиеся скандала и раскола в среде высших церковников - скандала, вспыхнувшего стараниями Аглаи Лилич. Своими нападками и разоблачениями она вызвала крайнее неудовольствие высших иерархов Церкви. Ее отправили сюда, дав единственный шанс оправдаться. Наделив обширными полномочиями и набросив на шею призрачную веревку.
Бурах всегда представлял Инквизитора фигурой на шахматной доске. Королевой, летящей наискосок по черно-белым клеткам навстречу врагу. Черной королевой с сияющим мечом, разящей без сомнения и страха. Воплощением справедливости, которое невозможно подкупить, улестить, переубедить. Пусть рухнет мир, но восторжествует закон.
Им прямо-таки было предначертано стать непримиримыми противниками. Ну, еще бы - посланница Церкви и менху, служитель религии, официально внесенной в список еретических и запрещенных законом сект. Высокопоставленным столичным шишкам, наверное, даже не приходило в голову, что Матерь Бодхо и ее дети до сих пор не сошли с великого колеса жизни. Они все еще здесь. Бродят в Степи, всякое летнее и зимнее равноденствие раскрывая для Великой Матери линии достойнейшего из быков, рассказывают у костров свои сказки - длинные и запутанные, как степные тропы и ручьи.
Они должны были стать врагами.
Но не стали.
Не вышло.
Артемий отдавал себе отчет в том, что Инквизитор дружелюбна с ним только до тех пор, пока находит его полезным. В день, когда его полезность исчерпается, она недрогнувшей рукой подпишет распоряжение о его казни. Наблюдать за ней - все равно, что наблюдать за работой жутковатого механического жнеца, каждым взмахом срезающего новые и новые колосья.
Она то ли вежливо приказала, то ли настойчиво попросила держать ее в курсе отчаянных попыток найти эффективное средство против Песчанки. И гаруспик наведывался в Собор почти всякий день, даже если новостей не было вообще. Ради возможности увидеть ее, хотя бы четверть часа в день. Убедиться, что Язва не дотянулась до нее и ее убеждения не претерпели изменения. Посидеть в боковом приделе, где Инквизитор устроила подобие кабинета и штабного центра - и где спала на армейской раскладушке, за занавеской из поеденного молью бархата. Клерки заваривали для нее травяной чай на фырчащей керосиновой плитке, она пила его из огромной кружки темной глазури, с нарисованным на боку ухмыляющимся котом. Допив, прижимала тяжелой кружкой стопки докладов Наблюдателей.
Сегодня над массивным канцелярским столом Инквизитора, позаимствованным в Управе, пронесся ураган. Распоряжения, приказы, памятные заметки Лилич - все было безжалостной рукой сметено на пол. Двое клерков, сидя на корточках, поспешно сортировали бумаги по матерчатым папкам. На зеленом сукне были разложены несколько здоровенных листов плотной темно-синей чертежной бумаги, переложенных прозрачно-голубой шуршащей калькой. Края листов упрямо закручивались, и Инквизитор, сквернословя сквозь зубы, придавливала их томиками проповедей святых отцов и литыми серебряными подсвечниками. Испещрявшие синюю и голубую бумагу белые и черные линии складывались в изображение внутренностей большого и чрезвычайно запутанного здания. Бурах видел их вверх ногами, озадачившись вопросом, с чего вдруг Карающий Бич заинтересовалась архитектурой. Меж чертежами была всунута крупномасштабная геодезическая карта Города.
- Явился, чтоб тебя!.. - рявкнула она, увидев менху. Раздраженно махнула рукой, шуганув возившихся с бумагами клерков, и брезгливо сморщила носик: - Бурах, я все понимаю, ремесло обязывает, но…
- От меня смердит, - понимающе закончил фразу Артемий. - Ну извини. Вчера выдался тяжелый день, а все прачечные, как назло, оказались закрыты.
- Убийца с чувством юмора, как мило, - Лилич глянула по сторонам, убедившись, что подчиненные убрались из зоны подслушивания, и вполголоса потребовала: - Куртку сними и брось где-нибудь подальше. Даже мертвяки в Термитнике так не воняют, как ты, а к мученичеству и подвижничеству я еще духовно не готова. Стрельба в районе Складов вчерашним вечером - твоих рук дело?
- Не моих, - наотрез отказался Бурах.
- А чьих? - потребовала ответа Инквизитор. Сверля его взглядом, яснее всяких слов говорившим: «Не лги. Я вижу тебя насквозь и все равно узнаю правду!»
- Добровольной Дружины, - гаруспик прежде не пробовал себя в роли доносчика. Эффект получился смешанный, одновременно приятный и раздражающий. - Они развязали небольшую войну с… с людьми Грифа.
- Которые днем ловко обчистили их арсенал, надо полагать? - не отставала Карающий Бич. - Ну да ладно, пес с ними. Завтра я отправлю Дружину и ликторов на зачистку Складов, а тех, кто уцелеет - разгоню по домам. Все равно от них никакого проку, окромя вреда. Есть хочешь?
- Всегда, - Артемий огляделся, ища, куда бы присесть и где бы повесить пахнущую запекшейся кровью и прелой травой куртку.
- Вот, - Лилич подвинула в его сторону щербатую тарелку с обрезками чесночной колбасы не первой свежести и несколькими ломтями скверно выпеченного хлеба. - Мэтр Данковский счел своим долгом упрекнуть меня в немилосердии и излишней жестокости. А я так скажу, - она ткнула кулаками в столешницу. - У меня нет и никогда не было привычки рубить сплеча. Я просмотрела отданные комендантом распоряжения и переговорила с уцелевшими работниками фабрики Ольгимских. Если бы не преступная медлительность Сабурова, эпидемию можно было бы пресечь еще в начале осени. Я даже не упоминаю о том, что комендант оказался не в силах изловить Поджигателей. О том, что на взятки Ольгимского с компанией можно было выстроить не один, а несколько комплексов очистительных сооружений, не сливая кровавую мерзость из Термитника прямиком в реку. Кстати, о реках! Дожуй колбасу, иди сюда и взгляни, - она вытащила карту, положила ее поверх чертежей и постучала по ней согнутым пальцем. - Что ты видишь?
- Геодезический план Города и разрез почв по линии север-юг и восток-запад, - несколько невнятно отозвался менху.
- Составленный геодезистами столичного Землемерного института в те годы, когда Ольгимские начали строительство Термитника, - подтвердила Инквизитор. Помотала головой, сильным движением указательных пальцев помассировала веки, потемневшие от постоянного недосыпания. Ткнула в карту пальцем с коротко остриженным ногтем: - Вот бойни, вот река, вот два притока - Глотка и Жилка. Река течет с востока на запад, множественные трубы от скотобоен сливают отходы вот сюда, а здесь у нас… здесь нас тянется водоносный пласт, подпитывающий Горхон и позволивший наладить в Городе постоянное водоснабжение. Пока все ясно?
- Более чем, - кивнул гаруспик, поневоле заинтересовавшись. Он родился в этом Городе, но ему никогда не приходило в голову узнать, откуда берется вода в Горхоне - хотя он не раз слышал об источниках на дне реки. И вот человек, проведший в Городе всего несколько дней, посвящает его в столь удивительные подробности.
- Прекрасно. Смотрим дальше. Вот искусственный насыпной остров и стоящий на нем Многогранник, - она зашелестела чертежами, уложила поверх карты синий лист с перекрестьями белых тонких линий. - Весьма оригинальный в своем архитектурном решении - видишь, я умею восхищаться чужим талантом! - но промыслом своего создателя, гениального до сумасшествия Стаматина, воткнутый в наиболее уязвимое место водоносного пласта. Он торчит там, аки пробка в бездонной бутылке - наполняющейся водой пополам с заразными фабричными отходами и той дрянью, что скапливалась там веками. Ты знал, что на месте нынешнего русла Горхона располагались древние скотомогильники? Они и посейчас там, глубоко под землей. Следишь за моей мыслью, еретик нераскаявшийся?
- Откуда ты все это разузнала? - искренне удивился Артемий.
- У Церкви много возможностей, - туманно отозвалась Карающий Бич и хмыкнула: - Ладно, не позволю тебе умереть от любопытства. Геодезическими картами меня снабдил один из твоих знакомцев. Старейшина Оюн с боен. Чертежи Многогранника принес один из моих друзей, чье имя я предпочла бы не открывать. Мы замечательно потолковали с Оюном - для предстоятеля секты скотопоклонников он весьма разумен и рассудителен. Он дал мне неплохой совет, и в ближайшее время я намерена кое-что предпринять. А именно - взорвать Многогранник. Нынешним же вечером. В Управе уцелело несколько ящиков динамита - марки НВ-72 или 75, не помню точно - и взрыватели к нему. Динамит просроченный, но, думаю, сработает. Надо только подломить штырь-основание, на котором держится эта махина. Остальное рухнет само собой. Потом мы извлечем остатки фундамента Многогранника из земли и откроем путь воде. Да, Город ожидает небольшое наводнение - но усилившееся течение унесет с собой зараженные массы и промоет почву. Долой один из основных факторов постоянного распространения заражения.
Бурах подавился твердой, как камень, колбасой. Аглая бесцеремонно стукнула его твердым кулачком по спине, взяла с тарелки оставшийся ломоть хлеба, отломила кусочек и отправила в рот.
- Так что скажешь? - она вопросительно вскинула бровь.
- Хм, - Артемий подтянул карту и чертежи Многогранника к себе. - Возмущение горожан, само собой, ты в расчет не принимаешь. Собираешься разрушить местную достопримечательность - во имя чего? Сомнительного плана по очистке водопроводных вод?
- Во имя спасения уцелевших горожан, - отрезала Инквизитор. - Пожертвовать одним-единственным зданием ради спасения людей - невеликая цена. Я пытаюсь вас спасти, как ты не понимаешь? - впервые на памяти Бураха в голосе Лилич прозвучало неподдельное отчаяние.
- Я все понимаю, - мягко заверил он ее - и это было ошибкой. Карающий Бич немедля разъярилась:
- Я делаю хоть что-то, а чем заняты ты и твой приятель Рубин?! Где панацея, которую вы уже который день сулитесь изготовить? Обещания, обещания, одни обещания! - она наклонилась вперед, угрожающе прищурившись: - Бурах, имей в виду: если я не смогу утереть нос Санитарному Корпусу, я захвачу с собой всех, кого смогу. Тебя в том числе.
- Спасибо, хоть предупредила. Доброта твоя просто не ведает границ, - Бурах ни мгновения не сомневался в том, что Инквизитор выполнит обещанное. - О старых скотомогильниках я что-то слышал. И о комплексах пещер и естественных каверн под Термитником - в их существование мне верится с трудом, слишком легкая тут почва. При большом количестве пустот она бы просто обрушилась. Не забывай, пусть я здесь родился, но я все-таки чужак. Я многого не знаю. У меня есть отцовские записи, есть все, что я узнал в Столице - но этого не хватает, чтобы создать сыворотку. Иногда мне кажется, что нам недостает… - он помолчал, не в силах предугадать, как Инквизитор воспримет его слова, - недостает капельки чуда и веры. Не твоей столичной веры, принесенной извне и навязанной нам, но нашей собственной. Веры Уклада.
Лилич закатила глаза, невероятным усилием воли удержавшись от искушения начать многочасовой диспут о религиозных заблуждениях Бураха - и о том, какие муки ожидают менху в посмертии.
- Ты сказала, тебе нужен мой совет, - медленно проговорил гаруспик. - Вот он. Повремени с уничтожением Многогранника. Пожалуйста. Хотя бы до завтрашнего дня. Я наведаюсь в Термитник, поговорю со Старейшиной и Оспиной. Попрошу о помощи и о знании. Может, мы с Рубиным что-то упускаем. Что-то, лежащее на поверхности. Он и я - мы в бОльшей степени ученые, нежели последователи Уклада. Мы можем не знать чего-то важного, чего-то, о чем известно только посвященным в жизнь и ритуалы Уклада.
- Так пойди и узнай! - тоном раздраженной королевы приказала Лилич. - Да не забывай извещать меня. Хочешь, я приставлю к тебе вестового? У меня тут уйма клерков, которые все равно ничем толком не заняты. Болтаются под ногами и смотрят собачьими глазами.
- Обойдусь, - отказался от предложенной чести Бурах.
В притвор сунулся один из упомянутых клерков - бледный, взволнованный и перепуганный.
- Ваше святейшество… - неуверенно заикнулся он, косясь на собеседника Карающего Бича.
- Ну?
- Ликторы, отправленные вами за Ольгимским-младшим…
- Отлично. Пусть ждет, сейчас я им займусь, - кивнула Инквизитор.
- Ваше святейшество, возникла проблема…
- Какая именно? - Лилич нахмурилась. Клерк мелко затрясся.
- При попытке войти в таверну ликторы наткнулись на организованное сопротивление. Там оказались присные Грифа со Складов, они начали отстреливаться. Ваше святейшество, около таверны Новака и в квартале Дубильщиков вспыхнула настоящая перестрелка…
- Свободен, - Карающий Бич коротко махнула ладонью. Клерк с готовностью испарился.
- Зачем тебе занадобился еще и Ольгимский-младший? - спросил Бурах.
- Для коллекции, - огрызнулась Лилич. - Наткнешься на мэтра Данковского, можешь расспросить его о подвигах Влада в скотобойнях. Извини, долг зовет, - она начисто утратила интерес к Бураху, схватив с табурета плащ и торопливо влезая в рукава. - Только этого мне не хватало… Не стой столбом, иди! В Термитник, в Степь, куда угодно, только добудь мне ответы. Или сыворотку. Или хоть что-нибудь. Ступай же! - она начинала по-настоящему злиться, и воздух вокруг нее потрескивал, как в грозу. Бормоча под нос проклятия Грифу и своим бестолковым подчиненным, Инквизитор черной молнией вылетела из придела.
За стенами Собора маленькими смерчами шелестели опавшие листья - в точности разлетевшиеся со стола Инквизитора деловые бумаги. Качались тела на виселице, качалось чучело Песчанки на фонарном столбе.
«Почему, отчего? Почему именно она, а не уроженка Степи или Столицы? Кто в небесах заставил меня сделать этот выбор и теперь смеется, глядя на землю с медленно тянущихся к югу облаков? Что я для нее, что она для меня? Враг, которому можно открыть душу - а потом прикончить, чтобы секреты остались секретами?»
Бурах спустился по ступенькам Собора, всей спиной ощущая неприязненно-жгучие взгляды Наблюдателей. Зашагал в сторону ближайшего моста через Глотку, к Термитнику, намереваясь всерьез потолковать с Оюном и Оспиной - высокий, с упрямо наклоненной вперед головой, обманчиво нескладный и выглядящий в своей поношенной куртке настоящим оборванцем. Пальцы левой руки непроизвольно поглаживали фетровый кошель с Инструментами. Разрушить Многогранник, это же надо было до такого додуматься. Но если Аглая не ошибается и не введена в заблуждение…
И все-таки, как ей удалось разжиться стаматинскими чертежами?
Глава 13.
Оглавление.
@темы: фанфики