Городское кладбище располагалось на восточной окраине. С одной стороны оно примыкало к ответвлению железной дороги, ведущей к Вратам Скорби скотобоен, с другой - выходило в Степь. В старой части кладбища могилы по традиции украшались черепами быков с огромными рогами, в новой довольствовались вырезанной на надгробии фигуркой быка или коровы с теленком. Засохшие и свежие букеты, заботливо расставленные мисочки с молоком и корками хлеба. Маленькая постройка рядом с воротами, часовня для прощания с усопшим и отпевания, она же домик смотрителя.
В домике обитала Ласка - белокурое, полупрозрачное, тихое создание четырнадцати лет от роду, дочка смотрителя кладбища, минувшей зимой в пьяном виде сверзившегося в недавно откопанную могилу и сломавшего себе шею. Ласка заняла место родителя. Конечно, обращаться с неподъемной лопатой или киркой ей было не по силам, и тяжелые работы выполняли муниципальные рабочие - а Ласка заботилась об умерших. Подметала дорожки, подновляла цветы, оплакивала покойников - принимая в качестве платы только бутылки молока и буханки хлеба, и упрямо отказываясь от денег.
Бакалавр познакомился с Лаской мерзким дождливым вечером, когда ему не посчастливилось налететь на компанию мародеров, грабившую дом. У Данковского не было оружия, однако он рискнул вмешаться - что привело к погоне через вымершие Сырые Застройки и лихой рывок через железнодорожную колею к воротам кладбища. Соваться туда преследователи не рискнули, пошвыряли камнями через забор, громогласно угрожая достать беглеца и на том свете, и сгинули.
Из своей сторожки на шум выглянула Ласка - бледное привидение, асфодель с лугов загробного мира, сошедший в обитель грехов ангел. Ее невозможно было представить сердящейся или возмущенной, она брела через жизнь с робкой улыбкой на устах, всякий вечер выставляя на могилы цветы и ритуальные миски с молоком. Глядя на Ласку, бакалавр никак не мог отделаться от пугающей мысли о том, что для тихой девушки все они - ходячие мертвецы, которым пока не пришел срок улечься в могилы. По-настоящему они заинтересуют Ласку только после смерти.
читать дальшеЧуть позже он узнал о маленькой смотрительнице кладбища еще кое-что. Пусть Ласка редко покидала свои владения - только до ближайшей продуктовой лавки и сразу обратно - она непостижимым образом была в курсе городских новостей, особенно тех, что касались подростков. Враждуют ли нынче ребячьи шайки, где отыскать ту или иную личность, у кого из ребят можно выгодно обменять таблетки корректоров на провиант и патроны. Ласка сидела на крыльце своего покосившегося домика, плела гирлянды из сухой и ломкой травы, перешептывалась с мертвыми и знала все.
Бакалавр надеялся, что молоденькая хранительница кладбища подскажет ему, где искать Веронику Ольгимскую. И убеждал себя в том, что Вероника не окажется точным подобием своего братца, не обернется уродливым отражением в расколотом зеркале.
Когда Данковский вошел в ворота кладбища - чугунные, глубоко утонувшие под собственной тяжестью нижней кромкой в земле и навеки застывшие в таком положении - то наткнулся на совершенно идиллическую сценку. Подле сторожки теплился костерок, над огнем булькал закопченный кофейник. Настоящего кофе в лавках давно не осталось, горожане жарили, мололи и заваривали желуди в смеси со степными травами - но плывший над костерком пряный аромат приятно щекотал обоняние.
Ласка сидела на ступеньках, рассеянно-доброжелательно созерцая окружающий мир и покачивая на коленях страшненькую тряпичную куклу в наряде из белых лоскутков. Компанию ей составляли двое подростков. Аккуратно-опрятная девочка в лиловом платье, похожем на гимназическую форму, с белым отложным воротничком. Долговязый мальчишка - черная кожаная куртка с декоративными заклепками и звякающими цепочками, черные широкие брюки, коротко остриженный бобрик темных волос. Девочка в лиловом повернула голову на звук шагов, в локонах цвета бронзы вспыхнули солнечные искорки.
- Мэтр Даниэль, - светло и приязненно улыбнулась Ники Ольгимская.
- Принесла нелегкая, - чернявый подросток скривился, наградив Данковского убийственным взглядом, куда больше подходившим взрослому человеку, чем мальчишке неполных пятнадцати лет от роду.
- Каспар, я тебя тоже люблю, - огрызнулся Даниэль. Каспар Каин по прозвищу Хан порой становился еще более невыносимым, чем его старшая сестра Мария. А еще мальчишка начинал прямо-таки беситься, если замечал столичного ученого поблизости от Ольгимской-младшей. Юношеская ревность должна была казаться забавной - да вот беда, почему-то не казалась таковой. Иногда Данковский думал, что с Каспара сталось бы в точности уподобиться своему кумиру Ястребку, герою нашумевшего фильма, вожаку подростковой банды - и прикончить того, кто представал в его глазах соперником. Невзирая на разницу в возрасте.
Потому мэтр Данковский разумно предпочел не вмешиваться в отношения между юными наследниками двух наиболее значимых семейств Города, ограничиваясь ироничными подтруниваниями. Но сейчас ему было не до шуток.
- Что-то случилось, мэтр? - как Данковский не старался выглядеть спокойным, Вероника почуяла неладное. Даниэль растерялся: стоит ли рассказывать Капелле о том, как низко пал ее брат, что с ним сделало безумие Песчанки?
- Да нет..
Вероника и Ласка вопросительно смотрели на него - глаза цвета ирисов и прозрачные, как ручей - две девочки на пороге превращения в юных женщин, два распускающихся в Степи цветка. Неистребимое ощущение, что Капелла видит его насквозь, со всеми его тайнами, сомнениями и проблемами.
- Поразительно точный ответ, - не преминул съязвить Каин-младший.
- Хан, ты вызвался следить за кофейником, - мягко напомнила Капелла. - Посидите с нами, мэтр?
- Вероника, я вообще-то хотел обсудить с тобой кое-что... - Данковский примерился было сесть на плоский замшелый валун, но вовремя опознал в нем надгробие давно заброшенной могилы. Ласка не пережила бы такого святотатства. Пришлось устраиваться на шуршащей травяной кочке. День клонился к вечеру, над кладбищем висела сонная, умиротворенная тишина. Здешних обитателей не беспокоили ни Чума, ни вопросы морали и этики, ни запах пожаров и сжигаемых трупов. Время здесь остановилось, только побрякивала крышка на закипающем кофейнике.
- Слушаю, - девочка одернула чуть завернувшийся подол платья.
- Э-э... - Даниэль понял, что не представляет, как толком начать разговор. «У твоей семьи очень большие неприятности?» Будто Вероника сама об этом не догадывается. «Твой брат повел себя, как последняя скотина?» Какой ни есть, а Влад все же ее старший брат, и Капелла любит его. - Вероника, видишь ли...
- Капелла, - поправила младшая Ольгимская.
- Хорошо, Капелла. У меня... твой отец нынешним утром поручил мне кое-что. Он хочет, чтобы ты сегодня покинула Город, - бакалавр покосился на вскинувшегося Каспара и неохотно добавил: - Можешь прихватить с собой ручную зверюшку. У меня есть разрешение на пересечение кордонов, вам помогут добраться до Бод-Бадера, и...
- Вы виделись с Владом? - перебила Вероника. Обычно она никогда так не делала, вежливо и внимательно выслушивая все, что желал сказать собеседник. Спросив, сама и ответила: - Да, виделись. Узнали то, что он пытался скрыть. Он, должно быть, был сильно не в себе, раз ударился в откровенность. А вы потрясены.
Ники сжала маленькие кулачки. Ласка успокаивающе притронулась к ее плечу, Хан придвинулся ближе.
- Влад не виноват, мэтр. Он просто хотел уехать отсюда. Очень хотел.
- Не виноват? - Даниэль не поверил услышанному, некстати вспомнив, как Влад в запале называл свою сестру «блаженной». - Капелла, ты... ты знаешь, что натворил твой братец, и считаешь его невиновным?!
- Его вина намного меньше, чем кажется со стороны, - настойчиво повторила Капелла. - Влад оказался... как это называется... заложником обстоятельств. Ему не повезло оказаться именно тем человеком, на котором сомкнулись линии. Он столкнул лавину - но на его месте мог оказаться любой из горожан. Кто угодно. Все равно было уже ничего не исправить и не предотвратить. Это судьба. Предопределенность.
- Капелла, я тебя не понимаю, - устало признался Данковский. - Нет никакой судьбы, в которую вы так слепо веруете. Есть только человеческие подлость и глупость, с которыми тебе прежде не доводилось сталкиваться, только и всего.
- Да, а Мать Бодхо - всего лишь большая толстая корова, - кивнула Вероника. Хан, шипя сквозь зубы, снял кофейник с железной перекладины и разлил буроватого цвета жижу по мятым жестяным кружкам. Бакалавр взял ту, что оказалась поближе к нему, прихватив ее рукавом кардигана. Он едва успел сделать первый обжигающий глоток, как младшая Ольгимская, вздохнув, сообщила: - Спасибо, что нашли меня и передали слова моего отца. В последнее время мы... не слишком ладили. Я понимаю, он пытался напоследок позаботиться обо мне. Но я никуда не поеду. И Хан тоже, верно?
- Угу, - с готовностью подтвердил мальчишка.
Только чудом Данковскому удалось не поперхнуться и не выплюнуть состряпанный подростками горчайший настой себе под ноги.
- Вероника. Капелла. Тут нет никакой речи о «поеду - не поеду». Ты обязана уехать. Должна жить. Песчанка не вечна, вполне может сложиться так, что ты... ты окажешься единственной наследницей фамильного предприятия. Ты не можешь рисковать собой.
«Наверное, такими же словами Тяжелый Влад убеждал наследника в том, что его место - за столом совета директоров фабрики и никак иначе...» - эта мысль принесла с собой гадливенькое отвращение.
- А как же они? - Капелла махнула свободной рукой в сторону кладбищенской ограды и видневшихся за ней городских крыш.
- Скоро прибудет Санитарный Корпус, они сумеют остановить эпидемию, - собственные слова казались бакалавру картонными и нелепыми, как любая дурно состряпанная ложь.
- Ага, сумеют – держите карман шире, - не удержал язык за зубами Каспар.
- Капелла, ты не можешь помешать тому, что происходит, и не можешь ничего изменить, - Даниэль пытался отыскать по-настоящему весомый аргумент, тот, который убедил бы упрямую и умную девицу в его правоте. - Только избежать общей участи.
- Никто не может ничего изменить, - Капелла осторожно вращала кружку между ладонями. - Но можно остаться рядом. Можно видеть. Можно научиться понимать и замечать, как на пепелище вырастает новая трава...
- Пассаж из опуса мадам Чарнской или твое собственное сочинение? - желчно осведомился Данковский. - Красивые слова, только за ними ровным счетом ничего не стоит. На этом пепелище растут только надгробия, и я не хочу, чтобы на одном из них высекли твое имя!
Он невольно повысил голос, и Ласка нервно дернулась, прижимая куклу к плоской груди. Да, конечно, на детей нужно воздействовать спокойным убеждением и твердостью авторитета, но у здешних ребятишек имелись собственные авторитеты. Столичные педагоги быстро бы впали в отчаяние, доведись им иметь дело с Вероникой и ее малолетними приятелями со Складов.
- Вы совсем не верите в судьбу, мэтр Даниэль, зато охотно верите в худший поворот событий, - Вероника едва заметно улыбнулась. Осторожно отпила глоток чуть остывшего «степного кофе». - А я думаю, что случившееся с нами вполне может быть заслуженным наказанием...
- Ниспосланным свыше? - Данковского аж передернуло. - Капелла, милая, не ожидал услышать от тебя... подобного. Отчего же ты с такими настроениями не стоишь в первых рядах сторонников Инквизитора? Тебя бы там приняли с распростертыми объятиями. Или не разгуливаешь по Кожевенниками вместе с компанией полоумных, как они там себя называют, Кукольники? - призывая Чуму покарать тебя за грехи прошлых поколений, а?
- Не смейте так с ней разговаривать! - Хан отшвырнул опустевшую кружку, взглядом пытаясь испепелить бакалавра и одновременно бросив руку за пазуху. Левый борт его скрипучей куртки как-то подозрительно оттопыривался - и Данковский не удивился бы тому, что подросток таскает с собой оружие. Раздобытое дома - болтали, у городского судьи, Георгия Каина, подобрана неплохая коллекция охотничьих ружей - или позаимствованное в арсенале Добровольной Дружины. Бакалавру совершенно не улыбалось схлопотать пулю в лоб от сумасбродного пацана, и он примиряюще вскинул руку:
- Хан, не горячись. Подумай хоть разок, сделай мне такое одолжение. Что проку с вашего бессмысленного самопожертвования?
- Это наш Город. Мы его не покинем, - упрямо наклонил голову Каспар. Подростки явно не собирались отступать от своей бредовой идеи, и Данковский машинально прикинул соотношение сил. Допустим, ему удастся сбить Каспара с ног (хотя мальчишка наверняка так просто не сдастся) и отобрать спрятанный под курткой ствол. И что дальше? Волочить их через городские кварталы к Сухому Мосту - Хана за одну руку, Веронику за другую?
- Мэтр, не бойтесь за нас, - ворвался в его размышления звонкий голосок Ольгимской-младшей. - Это... это как дороги и тропки в Степи. Все они рано или поздно куда-то выводят, а сейчас мы дошли до развилки. Мы любим этот Город, мэтр, но в нем слишком много лет подряд лгали, обманывали и предавали. Здесь слишком много позабытых могил, заросших травой, о которых никто не заботится. Может, вы правы - когда все закончится, здесь будет огромное кладбище и более ничего. А может, семена прорастут и дадут новые, добрые всходы. Может, над удастся отыскать то, что мы когда-то потеряли в пути и со временем позабыли...
- И тебе непременно нужно увидеть это своими глазами? - прищурился Данковский.
- Но вы ведь тоже не спешите отсюда уехать, - вполне разумно напомнила Ники. - Хотя у вас есть возможность. Почему бы вам самому не воспользоваться пропуском?
- Я - другое дело, - огрызнулся Данковский.
- И мы - другое, - фыркнул Каспар.
- Вы... - Даниэль на миг поперхнулся воздухом и выпалил то, что давно вертелось на языке, - да вы оба просто сумасбродные юнцы с ветром в голове! Сидите в своей песочнице, несете чушь, думаете, в сказку попали?!
- Не надо кричать, пожалуйста, не надо... - Ласка зажала уши и испуганно прижмурилась.
Капелла метнулась к подружке, обхватила за узкие плечи:
- Мэтр, вы ее пугаете!
- И правильно делаю. Может, она напугается до такой степени, что втолкует вам - надо сматываться, пока не поздно!
- Нет-нет-нет... - Ласка судорожно закрутила головой, тонкие светлые прядки заметались по воздуху. - Мы не можем, не должны отсюда уходить! Если мы уйдем, кто же тогда нальет мертвым молока? Они огорчатся и покинут нас...
- Вот и проваливайте! - Каспар. - Лучшее, что вы можете сделать! Была б моя воля, я б вам дал такого пинка...
- Хан! - теперь уже Капелла повысила голос. - Придержи язык!
- Извини, - подросток насупился. - Он первый начал. Чего он лезет командовать?
- Он всего лишь взрослый, - с неподражаемой интонацией произнесла Вероника и примиряюще взглянула сперва на Каспара, затем на Даниэля. - Здесь неподходящее место для ссор и угроз. Мэтр, я знаю, вы не понимаете нашего решения. Но оно - правильное. Я знаю это. Чувствую. Мы должны так поступить, у нас просто нет иного выбора. А вы... вы бы могли последовать сердцу, а не рассудку. Почему бы вам не пойти в Омуты, и не увезти отсюда Еву?
- Еву? - Ники умудрилась так неожиданно сменить направление разговора, что бакалавр опешил. - Капелла, это не самое лучшее решение...
- Почему? - недоуменно подняла ровные бровки Вероника. - Она ведь вам нравится, да? Так спасите ее.
«Нельзя спасать подруг и приятелей в обход других людей потому, что ты испытываешь к ним чувство личной привязанности, - встрял тихий голосок, обитавший где-то в глубинах души Данковского. - Да, звучит жестоко, но рациональный подход к выбору кандидатур приносит больше пользы, чем эмоциональный. Ева просто хорошенькая девушка, одна из многих, ничуть не лучше и не хуже, скажем, той же мамзель Люричевой. Просто ты остановился в доме Евы, а не в доме Юлии. Просто ее потянуло к столичному гостю, а ты был так занят, что не пресек вовремя ее мечтаний. И теперь весь Город полагает, что между вам что-то есть».
- Ева хорошая, - прошелестела успокоившаяся Ласка.
- Квочка, - припечатал Хан. - Ее умишка как раз достанет для того, чтобы носить за мэтром его портфель и зонтик. А еще готовить ему завтраки по утрам и таращиться восхищенным взглядом.
- Ха-ан.... - укоризненно протянула Вероника.
- А что? Это ж правда. Она глупая, эта Ева. Но красивая.
- Значит, вы твердо решили? - перебил бакалавр, не позволив разговору уползти в сторону обсуждения личности Евы Ян.
- Да, - ответила за всех Капелла. Каин-младший деловито затаптывал костерок, и на миг бакалавром овладело искушение сунуть запечатанный пакет в багрянец углей. Пусть сгорит и освободит его от тягостного обязательства. Он не просил доверять ему это право - выбирать за других. Как ему неоднократно напоминали, он был чужим в Городе, и все же Сабуров с Ольгимским предпочли на прощание наградить этой обузой не кого-нибудь, но именно его. Он не имеет права отказывать и должен довести дело до конца. Найти достойного. Найти и вывести за кордоны.
- Вы безнадежны, - Даниэль встал, отряхнув полы кардигана от приставших колючих семян. - Иных слов у меня просто нет. Вы хоть давайте знать иногда, где вы и что с вами, а?
- Конечно, - обещала Капелла. Ласка вдруг сорвалась с места, юркнула за дверь сторожки и, вернувшись, неловко протянула бакалавру раскрытую ладошку. С лежавшей на ней жестяной коробочкой из-под леденцов в форме сердечка. На крышке виднелись полустершиеся розы и котята.
- Спятила, - совершенно убитым тоном произнес Каспар. - Точно, спятила. Ласка, ты что творишь? Капелла, не разрешай ей разбрасываться этим направо и налево!
- Ему пригодится, - с тихим упрямством заявила маленькая хранительница кладбища. - Он не верит в судьбу, не верит в Шабнак, зато верит в то, что можно потрогать руками и взять на анализ. Это - можно.
Открывая коробочку, Данковский заранее знал, что увидит внутри. Горстку мелкого белого порошка с желтыми и синими вкраплениями, пахнущего аспирином и мятой. Прекрасный способ одолеть Песчанку - мучительное самоотравление.
- Его Спичка сделал, - добавила Ласка. - Это хороший порошок, надежный.
- Надеюсь, мне не выпадет случая проверить его в деле. Но все равно спасибо, - бакалавр тщательно закрыл коробку с зельем, состряпанным юным безумным гением от фармакопеи, сунул в карман кардигана и потянулся за часами. На цепочке тяжело качнулся переданный Ольгимским брелок.
- Все, старческий маразм. Капелла, это тебе вроде как подарок от твоего отца. Тоже откажешься?
- Нет, - золотого бычка Вероника взяла, бережно стиснула в ладошке, точно любимую игрушку. Кивнула каким-то своим мыслям: - Папа все правильно понял. Я буду хранить его, обещаю.
- Он чем-то важен? - спросил Данковский.
- И да, и нет. Это Бос Турох, самый большой из быков, дитя и супруг Матери Бодхо, - Капелла не убрала фигурку в карман платья, вертела в пальцах. На лобастой голове и хребте бычка вспыхивали крошечные сияющие искорки. - Раньше степняки поклонялись ему, а теперь - теперь почти забыли. А еще говорят, в весеннее полнолуние можно увидеть, как он шагает по Степи, неся луну между рогами... Спасибо за кофе, Ласка. Мы пойдем.
Так они и вышли за ворота кладбища - Данковский с Капеллой, и отставший на несколько шагов мрачный Каспар. В начале Поминальной улицы Вероника остановилась, грустно и серьезно взглянув на бакалавра.
- Удачи вам, мэтр. Нам пора.
Даниэль хотел спросить, куда они собрались, но подростки уже удалялись. Капелла чуть впереди, Хан на какую-то долю дюйма позади нее. Они спустились по лестнице в три ступеньки и пропали, а он остался - с болтавшейся на плече сумкой, где лежал запечатанный конверт, и с вопросами, на которые не находилось ответов.
Глава 8.
Оглавление.
В домике обитала Ласка - белокурое, полупрозрачное, тихое создание четырнадцати лет от роду, дочка смотрителя кладбища, минувшей зимой в пьяном виде сверзившегося в недавно откопанную могилу и сломавшего себе шею. Ласка заняла место родителя. Конечно, обращаться с неподъемной лопатой или киркой ей было не по силам, и тяжелые работы выполняли муниципальные рабочие - а Ласка заботилась об умерших. Подметала дорожки, подновляла цветы, оплакивала покойников - принимая в качестве платы только бутылки молока и буханки хлеба, и упрямо отказываясь от денег.
Бакалавр познакомился с Лаской мерзким дождливым вечером, когда ему не посчастливилось налететь на компанию мародеров, грабившую дом. У Данковского не было оружия, однако он рискнул вмешаться - что привело к погоне через вымершие Сырые Застройки и лихой рывок через железнодорожную колею к воротам кладбища. Соваться туда преследователи не рискнули, пошвыряли камнями через забор, громогласно угрожая достать беглеца и на том свете, и сгинули.
Из своей сторожки на шум выглянула Ласка - бледное привидение, асфодель с лугов загробного мира, сошедший в обитель грехов ангел. Ее невозможно было представить сердящейся или возмущенной, она брела через жизнь с робкой улыбкой на устах, всякий вечер выставляя на могилы цветы и ритуальные миски с молоком. Глядя на Ласку, бакалавр никак не мог отделаться от пугающей мысли о том, что для тихой девушки все они - ходячие мертвецы, которым пока не пришел срок улечься в могилы. По-настоящему они заинтересуют Ласку только после смерти.
читать дальшеЧуть позже он узнал о маленькой смотрительнице кладбища еще кое-что. Пусть Ласка редко покидала свои владения - только до ближайшей продуктовой лавки и сразу обратно - она непостижимым образом была в курсе городских новостей, особенно тех, что касались подростков. Враждуют ли нынче ребячьи шайки, где отыскать ту или иную личность, у кого из ребят можно выгодно обменять таблетки корректоров на провиант и патроны. Ласка сидела на крыльце своего покосившегося домика, плела гирлянды из сухой и ломкой травы, перешептывалась с мертвыми и знала все.
Бакалавр надеялся, что молоденькая хранительница кладбища подскажет ему, где искать Веронику Ольгимскую. И убеждал себя в том, что Вероника не окажется точным подобием своего братца, не обернется уродливым отражением в расколотом зеркале.
Когда Данковский вошел в ворота кладбища - чугунные, глубоко утонувшие под собственной тяжестью нижней кромкой в земле и навеки застывшие в таком положении - то наткнулся на совершенно идиллическую сценку. Подле сторожки теплился костерок, над огнем булькал закопченный кофейник. Настоящего кофе в лавках давно не осталось, горожане жарили, мололи и заваривали желуди в смеси со степными травами - но плывший над костерком пряный аромат приятно щекотал обоняние.
Ласка сидела на ступеньках, рассеянно-доброжелательно созерцая окружающий мир и покачивая на коленях страшненькую тряпичную куклу в наряде из белых лоскутков. Компанию ей составляли двое подростков. Аккуратно-опрятная девочка в лиловом платье, похожем на гимназическую форму, с белым отложным воротничком. Долговязый мальчишка - черная кожаная куртка с декоративными заклепками и звякающими цепочками, черные широкие брюки, коротко остриженный бобрик темных волос. Девочка в лиловом повернула голову на звук шагов, в локонах цвета бронзы вспыхнули солнечные искорки.
- Мэтр Даниэль, - светло и приязненно улыбнулась Ники Ольгимская.
- Принесла нелегкая, - чернявый подросток скривился, наградив Данковского убийственным взглядом, куда больше подходившим взрослому человеку, чем мальчишке неполных пятнадцати лет от роду.
- Каспар, я тебя тоже люблю, - огрызнулся Даниэль. Каспар Каин по прозвищу Хан порой становился еще более невыносимым, чем его старшая сестра Мария. А еще мальчишка начинал прямо-таки беситься, если замечал столичного ученого поблизости от Ольгимской-младшей. Юношеская ревность должна была казаться забавной - да вот беда, почему-то не казалась таковой. Иногда Данковский думал, что с Каспара сталось бы в точности уподобиться своему кумиру Ястребку, герою нашумевшего фильма, вожаку подростковой банды - и прикончить того, кто представал в его глазах соперником. Невзирая на разницу в возрасте.
Потому мэтр Данковский разумно предпочел не вмешиваться в отношения между юными наследниками двух наиболее значимых семейств Города, ограничиваясь ироничными подтруниваниями. Но сейчас ему было не до шуток.
- Что-то случилось, мэтр? - как Данковский не старался выглядеть спокойным, Вероника почуяла неладное. Даниэль растерялся: стоит ли рассказывать Капелле о том, как низко пал ее брат, что с ним сделало безумие Песчанки?
- Да нет..
Вероника и Ласка вопросительно смотрели на него - глаза цвета ирисов и прозрачные, как ручей - две девочки на пороге превращения в юных женщин, два распускающихся в Степи цветка. Неистребимое ощущение, что Капелла видит его насквозь, со всеми его тайнами, сомнениями и проблемами.
- Поразительно точный ответ, - не преминул съязвить Каин-младший.
- Хан, ты вызвался следить за кофейником, - мягко напомнила Капелла. - Посидите с нами, мэтр?
- Вероника, я вообще-то хотел обсудить с тобой кое-что... - Данковский примерился было сесть на плоский замшелый валун, но вовремя опознал в нем надгробие давно заброшенной могилы. Ласка не пережила бы такого святотатства. Пришлось устраиваться на шуршащей травяной кочке. День клонился к вечеру, над кладбищем висела сонная, умиротворенная тишина. Здешних обитателей не беспокоили ни Чума, ни вопросы морали и этики, ни запах пожаров и сжигаемых трупов. Время здесь остановилось, только побрякивала крышка на закипающем кофейнике.
- Слушаю, - девочка одернула чуть завернувшийся подол платья.
- Э-э... - Даниэль понял, что не представляет, как толком начать разговор. «У твоей семьи очень большие неприятности?» Будто Вероника сама об этом не догадывается. «Твой брат повел себя, как последняя скотина?» Какой ни есть, а Влад все же ее старший брат, и Капелла любит его. - Вероника, видишь ли...
- Капелла, - поправила младшая Ольгимская.
- Хорошо, Капелла. У меня... твой отец нынешним утром поручил мне кое-что. Он хочет, чтобы ты сегодня покинула Город, - бакалавр покосился на вскинувшегося Каспара и неохотно добавил: - Можешь прихватить с собой ручную зверюшку. У меня есть разрешение на пересечение кордонов, вам помогут добраться до Бод-Бадера, и...
- Вы виделись с Владом? - перебила Вероника. Обычно она никогда так не делала, вежливо и внимательно выслушивая все, что желал сказать собеседник. Спросив, сама и ответила: - Да, виделись. Узнали то, что он пытался скрыть. Он, должно быть, был сильно не в себе, раз ударился в откровенность. А вы потрясены.
Ники сжала маленькие кулачки. Ласка успокаивающе притронулась к ее плечу, Хан придвинулся ближе.
- Влад не виноват, мэтр. Он просто хотел уехать отсюда. Очень хотел.
- Не виноват? - Даниэль не поверил услышанному, некстати вспомнив, как Влад в запале называл свою сестру «блаженной». - Капелла, ты... ты знаешь, что натворил твой братец, и считаешь его невиновным?!
- Его вина намного меньше, чем кажется со стороны, - настойчиво повторила Капелла. - Влад оказался... как это называется... заложником обстоятельств. Ему не повезло оказаться именно тем человеком, на котором сомкнулись линии. Он столкнул лавину - но на его месте мог оказаться любой из горожан. Кто угодно. Все равно было уже ничего не исправить и не предотвратить. Это судьба. Предопределенность.
- Капелла, я тебя не понимаю, - устало признался Данковский. - Нет никакой судьбы, в которую вы так слепо веруете. Есть только человеческие подлость и глупость, с которыми тебе прежде не доводилось сталкиваться, только и всего.
- Да, а Мать Бодхо - всего лишь большая толстая корова, - кивнула Вероника. Хан, шипя сквозь зубы, снял кофейник с железной перекладины и разлил буроватого цвета жижу по мятым жестяным кружкам. Бакалавр взял ту, что оказалась поближе к нему, прихватив ее рукавом кардигана. Он едва успел сделать первый обжигающий глоток, как младшая Ольгимская, вздохнув, сообщила: - Спасибо, что нашли меня и передали слова моего отца. В последнее время мы... не слишком ладили. Я понимаю, он пытался напоследок позаботиться обо мне. Но я никуда не поеду. И Хан тоже, верно?
- Угу, - с готовностью подтвердил мальчишка.
Только чудом Данковскому удалось не поперхнуться и не выплюнуть состряпанный подростками горчайший настой себе под ноги.
- Вероника. Капелла. Тут нет никакой речи о «поеду - не поеду». Ты обязана уехать. Должна жить. Песчанка не вечна, вполне может сложиться так, что ты... ты окажешься единственной наследницей фамильного предприятия. Ты не можешь рисковать собой.
«Наверное, такими же словами Тяжелый Влад убеждал наследника в том, что его место - за столом совета директоров фабрики и никак иначе...» - эта мысль принесла с собой гадливенькое отвращение.
- А как же они? - Капелла махнула свободной рукой в сторону кладбищенской ограды и видневшихся за ней городских крыш.
- Скоро прибудет Санитарный Корпус, они сумеют остановить эпидемию, - собственные слова казались бакалавру картонными и нелепыми, как любая дурно состряпанная ложь.
- Ага, сумеют – держите карман шире, - не удержал язык за зубами Каспар.
- Капелла, ты не можешь помешать тому, что происходит, и не можешь ничего изменить, - Даниэль пытался отыскать по-настоящему весомый аргумент, тот, который убедил бы упрямую и умную девицу в его правоте. - Только избежать общей участи.
- Никто не может ничего изменить, - Капелла осторожно вращала кружку между ладонями. - Но можно остаться рядом. Можно видеть. Можно научиться понимать и замечать, как на пепелище вырастает новая трава...
- Пассаж из опуса мадам Чарнской или твое собственное сочинение? - желчно осведомился Данковский. - Красивые слова, только за ними ровным счетом ничего не стоит. На этом пепелище растут только надгробия, и я не хочу, чтобы на одном из них высекли твое имя!
Он невольно повысил голос, и Ласка нервно дернулась, прижимая куклу к плоской груди. Да, конечно, на детей нужно воздействовать спокойным убеждением и твердостью авторитета, но у здешних ребятишек имелись собственные авторитеты. Столичные педагоги быстро бы впали в отчаяние, доведись им иметь дело с Вероникой и ее малолетними приятелями со Складов.
- Вы совсем не верите в судьбу, мэтр Даниэль, зато охотно верите в худший поворот событий, - Вероника едва заметно улыбнулась. Осторожно отпила глоток чуть остывшего «степного кофе». - А я думаю, что случившееся с нами вполне может быть заслуженным наказанием...
- Ниспосланным свыше? - Данковского аж передернуло. - Капелла, милая, не ожидал услышать от тебя... подобного. Отчего же ты с такими настроениями не стоишь в первых рядах сторонников Инквизитора? Тебя бы там приняли с распростертыми объятиями. Или не разгуливаешь по Кожевенниками вместе с компанией полоумных, как они там себя называют, Кукольники? - призывая Чуму покарать тебя за грехи прошлых поколений, а?
- Не смейте так с ней разговаривать! - Хан отшвырнул опустевшую кружку, взглядом пытаясь испепелить бакалавра и одновременно бросив руку за пазуху. Левый борт его скрипучей куртки как-то подозрительно оттопыривался - и Данковский не удивился бы тому, что подросток таскает с собой оружие. Раздобытое дома - болтали, у городского судьи, Георгия Каина, подобрана неплохая коллекция охотничьих ружей - или позаимствованное в арсенале Добровольной Дружины. Бакалавру совершенно не улыбалось схлопотать пулю в лоб от сумасбродного пацана, и он примиряюще вскинул руку:
- Хан, не горячись. Подумай хоть разок, сделай мне такое одолжение. Что проку с вашего бессмысленного самопожертвования?
- Это наш Город. Мы его не покинем, - упрямо наклонил голову Каспар. Подростки явно не собирались отступать от своей бредовой идеи, и Данковский машинально прикинул соотношение сил. Допустим, ему удастся сбить Каспара с ног (хотя мальчишка наверняка так просто не сдастся) и отобрать спрятанный под курткой ствол. И что дальше? Волочить их через городские кварталы к Сухому Мосту - Хана за одну руку, Веронику за другую?
- Мэтр, не бойтесь за нас, - ворвался в его размышления звонкий голосок Ольгимской-младшей. - Это... это как дороги и тропки в Степи. Все они рано или поздно куда-то выводят, а сейчас мы дошли до развилки. Мы любим этот Город, мэтр, но в нем слишком много лет подряд лгали, обманывали и предавали. Здесь слишком много позабытых могил, заросших травой, о которых никто не заботится. Может, вы правы - когда все закончится, здесь будет огромное кладбище и более ничего. А может, семена прорастут и дадут новые, добрые всходы. Может, над удастся отыскать то, что мы когда-то потеряли в пути и со временем позабыли...
- И тебе непременно нужно увидеть это своими глазами? - прищурился Данковский.
- Но вы ведь тоже не спешите отсюда уехать, - вполне разумно напомнила Ники. - Хотя у вас есть возможность. Почему бы вам самому не воспользоваться пропуском?
- Я - другое дело, - огрызнулся Данковский.
- И мы - другое, - фыркнул Каспар.
- Вы... - Даниэль на миг поперхнулся воздухом и выпалил то, что давно вертелось на языке, - да вы оба просто сумасбродные юнцы с ветром в голове! Сидите в своей песочнице, несете чушь, думаете, в сказку попали?!
- Не надо кричать, пожалуйста, не надо... - Ласка зажала уши и испуганно прижмурилась.
Капелла метнулась к подружке, обхватила за узкие плечи:
- Мэтр, вы ее пугаете!
- И правильно делаю. Может, она напугается до такой степени, что втолкует вам - надо сматываться, пока не поздно!
- Нет-нет-нет... - Ласка судорожно закрутила головой, тонкие светлые прядки заметались по воздуху. - Мы не можем, не должны отсюда уходить! Если мы уйдем, кто же тогда нальет мертвым молока? Они огорчатся и покинут нас...
- Вот и проваливайте! - Каспар. - Лучшее, что вы можете сделать! Была б моя воля, я б вам дал такого пинка...
- Хан! - теперь уже Капелла повысила голос. - Придержи язык!
- Извини, - подросток насупился. - Он первый начал. Чего он лезет командовать?
- Он всего лишь взрослый, - с неподражаемой интонацией произнесла Вероника и примиряюще взглянула сперва на Каспара, затем на Даниэля. - Здесь неподходящее место для ссор и угроз. Мэтр, я знаю, вы не понимаете нашего решения. Но оно - правильное. Я знаю это. Чувствую. Мы должны так поступить, у нас просто нет иного выбора. А вы... вы бы могли последовать сердцу, а не рассудку. Почему бы вам не пойти в Омуты, и не увезти отсюда Еву?
- Еву? - Ники умудрилась так неожиданно сменить направление разговора, что бакалавр опешил. - Капелла, это не самое лучшее решение...
- Почему? - недоуменно подняла ровные бровки Вероника. - Она ведь вам нравится, да? Так спасите ее.
«Нельзя спасать подруг и приятелей в обход других людей потому, что ты испытываешь к ним чувство личной привязанности, - встрял тихий голосок, обитавший где-то в глубинах души Данковского. - Да, звучит жестоко, но рациональный подход к выбору кандидатур приносит больше пользы, чем эмоциональный. Ева просто хорошенькая девушка, одна из многих, ничуть не лучше и не хуже, скажем, той же мамзель Люричевой. Просто ты остановился в доме Евы, а не в доме Юлии. Просто ее потянуло к столичному гостю, а ты был так занят, что не пресек вовремя ее мечтаний. И теперь весь Город полагает, что между вам что-то есть».
- Ева хорошая, - прошелестела успокоившаяся Ласка.
- Квочка, - припечатал Хан. - Ее умишка как раз достанет для того, чтобы носить за мэтром его портфель и зонтик. А еще готовить ему завтраки по утрам и таращиться восхищенным взглядом.
- Ха-ан.... - укоризненно протянула Вероника.
- А что? Это ж правда. Она глупая, эта Ева. Но красивая.
- Значит, вы твердо решили? - перебил бакалавр, не позволив разговору уползти в сторону обсуждения личности Евы Ян.
- Да, - ответила за всех Капелла. Каин-младший деловито затаптывал костерок, и на миг бакалавром овладело искушение сунуть запечатанный пакет в багрянец углей. Пусть сгорит и освободит его от тягостного обязательства. Он не просил доверять ему это право - выбирать за других. Как ему неоднократно напоминали, он был чужим в Городе, и все же Сабуров с Ольгимским предпочли на прощание наградить этой обузой не кого-нибудь, но именно его. Он не имеет права отказывать и должен довести дело до конца. Найти достойного. Найти и вывести за кордоны.
- Вы безнадежны, - Даниэль встал, отряхнув полы кардигана от приставших колючих семян. - Иных слов у меня просто нет. Вы хоть давайте знать иногда, где вы и что с вами, а?
- Конечно, - обещала Капелла. Ласка вдруг сорвалась с места, юркнула за дверь сторожки и, вернувшись, неловко протянула бакалавру раскрытую ладошку. С лежавшей на ней жестяной коробочкой из-под леденцов в форме сердечка. На крышке виднелись полустершиеся розы и котята.
- Спятила, - совершенно убитым тоном произнес Каспар. - Точно, спятила. Ласка, ты что творишь? Капелла, не разрешай ей разбрасываться этим направо и налево!
- Ему пригодится, - с тихим упрямством заявила маленькая хранительница кладбища. - Он не верит в судьбу, не верит в Шабнак, зато верит в то, что можно потрогать руками и взять на анализ. Это - можно.
Открывая коробочку, Данковский заранее знал, что увидит внутри. Горстку мелкого белого порошка с желтыми и синими вкраплениями, пахнущего аспирином и мятой. Прекрасный способ одолеть Песчанку - мучительное самоотравление.
- Его Спичка сделал, - добавила Ласка. - Это хороший порошок, надежный.
- Надеюсь, мне не выпадет случая проверить его в деле. Но все равно спасибо, - бакалавр тщательно закрыл коробку с зельем, состряпанным юным безумным гением от фармакопеи, сунул в карман кардигана и потянулся за часами. На цепочке тяжело качнулся переданный Ольгимским брелок.
- Все, старческий маразм. Капелла, это тебе вроде как подарок от твоего отца. Тоже откажешься?
- Нет, - золотого бычка Вероника взяла, бережно стиснула в ладошке, точно любимую игрушку. Кивнула каким-то своим мыслям: - Папа все правильно понял. Я буду хранить его, обещаю.
- Он чем-то важен? - спросил Данковский.
- И да, и нет. Это Бос Турох, самый большой из быков, дитя и супруг Матери Бодхо, - Капелла не убрала фигурку в карман платья, вертела в пальцах. На лобастой голове и хребте бычка вспыхивали крошечные сияющие искорки. - Раньше степняки поклонялись ему, а теперь - теперь почти забыли. А еще говорят, в весеннее полнолуние можно увидеть, как он шагает по Степи, неся луну между рогами... Спасибо за кофе, Ласка. Мы пойдем.
Так они и вышли за ворота кладбища - Данковский с Капеллой, и отставший на несколько шагов мрачный Каспар. В начале Поминальной улицы Вероника остановилась, грустно и серьезно взглянув на бакалавра.
- Удачи вам, мэтр. Нам пора.
Даниэль хотел спросить, куда они собрались, но подростки уже удалялись. Капелла чуть впереди, Хан на какую-то долю дюйма позади нее. Они спустились по лестнице в три ступеньки и пропали, а он остался - с болтавшейся на плече сумкой, где лежал запечатанный конверт, и с вопросами, на которые не находилось ответов.
Глава 8.
Оглавление.
@темы: фанфики